из костной золы, которая находится в глубине печи.
Фриц Хауэр показал купель, которая представляла собой заметной толщины белую плиту с углублением посередине. Затем он задвинул купель в печь и стал выбивать слиток из изложницы, положив ее на наковальню, и в течение непродолжительного времени величественное здание Дворца правосудия оглашалось звонкими ударами молота. Наконец, слиток аккуратно положили в углубление купели и вновь раздули огонь. Когда купель и свинец раскалились докрасна, Фриц дал знак остановить мехи, и Куасси-Ба извлек последние остатки древесного угля из печи.
В печи оставалась только красноватая купель, наполненная бурлившим расплавленным свинцом, который становился все светлее и светлее.
Куасси-Ба взял маленькие ручные мехи и направил на свинец воздушную струю.
Холодный воздух, вопреки ожиданиям, не унял жар, а, напротив, усилил его, и свинец почти засветился.
— Смотрите, это и есть колдовство! — завопил Беше. — Уголь кончился, но адский огонь порождает философский камень! Смотрите! Появляются три цвета!
Мавр и саксонец по очереди продолжали подавать воздух на расплавленный металл, который, подобно блуждающему огню, менял форму и подрагивал. В центре его теперь можно было различить огненное яйцо. И после того, как мавр отложил мехи, яйцо приняло вертикальное положение и, вращаясь, словно юла, стало блекнуть, пока не потемнело.
Но вдруг оно снова ярко засветилось и побелело, потом, подскочив, выпрыгнуло из углубления купели и с приглушенным звуком покатилось по полу, остановившись у ног графа.
— Яйцо Сатаны стремится к тому, кто его создал! — вопил Беше. — Это молния! Это гремучее золото! Оно сейчас взорвется! Мы взорвемся!
Поднялся невообразимый гвалт. Во внезапно окутавшем зал полумраке Массно требовал свечей, Беше продолжал разглагольствовать о «философском яйце» и «доме премудрого цыпленка». В конце концов какой-то насмешник-клерк влез на скамью и прокричал звонкое «Кукареку!».
«О Господи, они же ничего не понимают!» — говорила себе Анжелика, заламывая руки.
Наконец в разных концах зала появились стражники с тройными канделябрами, и суматоха немного улеглась.
Концом своей трости граф, который так и не сдвинулся с места, дотронулся до металлического яйца.
— Подними-ка слиток, Куасси-Ба, и передай его судье.
Мавр без колебаний подскочил к металлическому яйцу, поднял его, и оно сверкнуло на темной ладони.
— Это золото! — задохнулся судья Бурье, который застыл на месте, как истукан.
Он хотел схватить слиток, но, едва прикоснувшись к нему, страшно завопил и отдернул обожженную руку.