Молодой человек задумчиво слушал ее речь, и вдруг Анжелике показалось, что где-то в глубине его карих глаз промелькнуло странное, непривычное для него выражение, похожее на грустный взгляд побитой собаки. Он поднял руку, как будто собирался погладить ее щеку, но вдруг передумал.
— Вы правы, — сказал он со вздохом. — Вам причинили много зла. Живите в мире и покое. Я не буду вас больше мучить, сердце мое.
Он ушел, и больше она его не видела.
В душе шевельнулась невысказанная боль, но Анжелика почувствовала облегчение.
Она больше не хотела вспоминать о прошлом, которое сорвала с себя, как позорные одежды.
Пусть Бренвилье перетравит хоть всю свою семью, если это ей доставляет удовольствие. Наплевать. Пускай кто-нибудь другой поможет полицейскому сорвать с нее маску. У Анжелики есть другие дела. Она мечтает быть принятой в Версале.
Но при восхождении на вершину самыми трудными бывают именно последние шаги. Нужна передышка. Анжелика не сомневалась: чтобы достигнуть цели, ей придется дать последний, самый жестокий, самый трудный бой…
И после того, как случай свел ее с братом, иезуитом Раймоном де Сансе, она почувствовала, что стала сильнее.
Как-то вечером, когда Анжелика посыпала песком письмо своей дорогой подруге Нинон де Ланкло, ей неожиданно доложили о приходе некоего священнослужителя, который настоятельно просит его принять. У входной двери ждал священник, сообщивший, что ее хочет видеть брат, Раймон де Сансе.
— Прямо сейчас?
— Да, незамедлительно, мадам!
Анжелика поднялась в свою комнату за накидкой и маской. Какой странный час назначил иезуит для первой за столько лет встречи с сестрой, вдовой колдуна, сожженного на Гревской площади!
По словам священника, идти было недалеко. Вскоре они оказались перед скромным домом. То был маленький средневековый особняк, примыкавший к новой коллегиальной церкви иезуитов. В прихожей провожатый Анжелики сразу исчез, подобно черному призраку. Госпожа Моренс поднялась по ступеням, не отрывая взгляда от лестничной площадки, на которой возвышалась высокая худая фигура с подсвечником в руке.
— Вы ли это, сестра моя?
— Это я, Раймон.
— Прошу вас, проходите.
Не задавая лишних вопросов, она последовала за братом. Между ними сразу восстановилась тайная связь, объединявшая всех членов семьи Сансе де Монтелу. Священник провел гостью в каменную келью, освещенную слабым светом ночника. В глубине алькова Анжелика смогла разглядеть нежное бледное лицо с закрытыми глазами. Молодая женщина, почти ребенок…
— Она больна. Возможно, умирает, — сказал иезуит.