Анжелика со злостью пробормотала:
— Сомневаюсь!
Дегре вздохнул.
— Разве мне уже не приходилось рисковать ради вас своей жизнью и карьерой? Я мог бы рискнуть еще раз. Увы, мадам, вы прочно вошли в мою жизнь, и опасаюсь, что когда-нибудь эта скверная привычка сведет на нет мою природную осторожность и погубит меня.
— Они схватили меня, распяли на столе… хотели изнасиловать.
Дегре с сарказмом взглянул на свою давнюю знакомую.
— Только и всего? Они могли сделать что-нибудь и похуже.
Анжелика растерянно провела рукой по лбу.
— А потом подоспела Сорбонна… подоспела вовремя!
— Я всегда безгранично верил в эту собаку.
— Так это вы ее послали?
— Конечно. Кто же еще?
Молодая женщина глубоко вздохнула. Под действием внезапно нахлынувшей слабости и желая попросить прощения, она прижалась щекой к плечу Дегре.
— Спасибо.
— Понимаете, — продолжил полицейский все с тем же невозмутимым видом, который сильно раздражал, но одновременно и успокаивал Анжелику, — служащим государственной полиции я числюсь на бумаге. А в сущности я — полицейский на службе короля. И не мне нарушать беззаботный отдых благородных вельмож. Дорогая, неужели у вас не хватает жизненного опыта, чтобы наконец понять, в каком мире вы живете? Разве можно позволить себе отступить от моды? А нынешняя мода диктует, что пьянство — всего лишь невинная шутка; похоть, переходящая в разврат, — легкая причуда; оргия, повлекшая за собой преступление, — приятное времяпрепровождение. Днем — придворные поклоны и красные каблуки; ночью — разврат, притоны, трактиры. Разве не в этом заключается привычная жизнь? Вы ошибаетесь, друг мой, если серьезно полагаете, что бояться стоит именно этих людей. На самом деле их маленькие шалости почти не опасны! Единственный враг, самый страшный враг королевства — тот, кто одним лишь словом может подорвать власть: газетчик, писатель, памфлетист. Так вот, я ищу памфлетистов.
— Ну что ж, можете готовиться к охоте, — сказала Анжелика и отстранилась, стиснув зубы, — потому что я устрою вам развлечение.
Ей в голову пришла внезапная идея.
Она пошла прочь, но неожиданно вернулась.
— Их было тринадцать. Имена троих мне неизвестны. Узнайте их для меня.
Полицейский снял шляпу и поклонился.
— К вашим услугам, мадам, — сказал он, внезапно обретая голос и улыбку адвоката Дегре.