Ортанс всхлипнула и стала шарить в своей поясной сумочке в поисках носового платка. Анжелика замерла от изумления. Слезы, от которых у Ортанс покраснели глаза, удивили ее даже больше, чем известие о том, что сестра приходила к кормилице.
Наконец жена прокурора обратила внимание на необычное поведение Анжелики:
— Мой рассказ не произвел на тебя никакого впечатления? — прошипела она. — Я говорю, что твои дети пропали, а ты сидишь безразличная, как бревно? Ах! Как мы с Гастоном были глупы, когда столько лет сокрушались, вспоминая о бедном маленьком Флоримоне, который бродит по дорогам… с цыганами!
Тут ее голос сорвался.
— Ортанс, успокойся, — растерянная Анжелика попыталась успокоить сестру. — С моими мальчиками не случилось ничего дурного. Та… та женщина, которая пришла за ними… это была я.
— Ты?!
Анжелика увидела, как в испуганных глазах Ортанс отражается женщина в отрепьях, вооруженная острым ножом.
— Кормилица преувеличила: вовсе я не была в отрепьях, и ножом я ей только угрожала. Конечно, увидев, в каком ужасном состоянии дети, я возмутилась, наверное, даже хватила через край. Но если бы я их там оставила, ты бы все равно их не нашла, потому что они бы, скорее всего, умерли. В другой раз постарайся получше выбирать кормилицу…
— Еще бы! Когда имеешь дело с тобой, всегда надо иметь в виду, что неизбежен ДРУГОЙ РАЗ, — съязвила Ортанс. — Твои наглость и беззаботность поразительны, ты просто… Прощай.
И мадам Фалло бросилась к выходу. Она была настолько вне себя от ярости, что, вскакивая с места, даже опрокинула свой табурет.
Оставшись одна, Анжелика еще долго сидела неподвижно, прижав руки к груди, и думала. Она думала о том, что люди не всегда так плохи, как кажутся.
Ортанс, в страхе за себя и свою семью беспощадно выбросившая на улицу родную сестру, все-таки испытывала угрызения совести, думая о маленьком Флоримоне, который растет как цыган.
Беспечный южанин Андижос, казалось, годный только на то, чтобы проигрывать в карты да элегантно поправлять свои манжеты, смог поднять восстание против короля и целых четыре года вести за собой мятежную провинцию.
Анжелика решила завтра же отправить Флоримона и Кантора к Фалло де Сансе с подарками для кузенов и для тетки.
— Вы здесь? — спросила Нинон, приподнимая полог. — Я видела, как ушла мадам Фалло — в добром здравии, хотя и в мрачном расположении духа. Стало быть, вы передумали сдирать с нее кожу?
— После некоторого размышления, — елейно протянула Анжелика, — я решила, что худшее, что с ней можно сделать, это оставить ее такой, какая она есть.