В уголках ее губ заиграла слабая улыбка.
— Что? — спросил Гиффорд.
— Да просто мы с вами редко в чем-то сходимся. Обычно у меня находится какая-нибудь колкость в ответ, но сейчас я согласна. Ваша взяла.
Вейл вспомнила, что именно этой фразой заканчивался анекдот, который рассказала ей сегодня Манетт. Теперь он не казался ей таким уж смешным.
Возвращаясь к своей машине, Вейл уже предвкушала долгожданный отпуск. Куда она поедет? Неважно. Куда угодно. Подальше отсюда.
Святая Елена, штат Калифорния
Долина Напа
Давка винограда во многом похожа на саму жизнь: ты жмешь ягоду, стискиваешь, пока из сердцевины не вытекут все соки, пока она не умрет внезапной жалкой смертью. Обескровленное тельце скукоживается, и его выбрасывают прочь. Отшвыривают. Используют как удобрение, возвращают земле. Прах на ветру.
Но несмотря на то, что Джон Мэйфилд работал в долине Напа, смерть здесь раздавливала не только виноградины.
Джону Мэйфилду[3] нравилось собственное имя: оно напоминало о сборе урожая и залитых солнцем виноградниках.
Впрочем, одно изменение он таки внес: мать не удосужилась дать ему второе имя, и он выбрал его себе сам — Уэйн. Человеку с его профессией шло имя Джон Уэйн[4]: сразу возникал образ крутого парня, настоящей звезды экрана. К тому же обыгрывалось и имя Джона Уэйна Гейси, знаменитого серийного убийцы. А серийных убийц люди обычно запоминают по тройным именам. Ему нужно было готовить свой публичный образ к мировому признанию.
Мэйфилд обвел комнату взглядом. Он посмотрел на бездыханное тело женщины, которое вскоре будет напоминать усохшую оболочку раздавленной виноградины. Включив камеру, он убедился, что в объектив попала струя крови, вытекающая из ее предплечья, и клочок жадной земли, впитывающей эту кровь, словно она много веков мучилась жаждой. Жидкость ненадолго собиралась в лужицу, после чего грунт поглощал ее без остатка.
Раздавшийся неподалеку шум вывел его из транса. Времени оставалось немного. Он мог бы выбрать другую территорию для убийств и устранить риск поимки. Но он не стремился к безнаказанности. Нет, он преследовал совсем другие цели.
Эта женщина не понимала, какой он великий человек, она отказывала ему в могуществе и не увидела его уникальности. Что ж, сама виновата.
Мэйфилд стер с ножа отпечатки пальцев и, придерживая острое оружие чистым платком, подложил его женщине под поясницу. Затем встал, взрыхлил землю у ног, чтобы пыль скрыла его следы, и попятился назад.