— Еще десять баллов с Гриффиндора! — если бы Снейп был здесь, он бы, вне всяких сомнений, наградил аплодисментами эту реплику МакГонагалл — с таким высококлассным змеиным шипением в голосе была она произнесена. — За вашу невероятную дерзость, мистер Поттер. И, если вы не хотите, чтобы я вычла еще по десятку баллов за каждое сказанное вами слово, рекомендую вам отправиться на трибуны и следить за игрой.
Ни Гарри, ни Мина не посмели возражать. Украдкой пожав девушке руку, Гарри отправился следом за слизеринцами к полю. Мина, бросив на МакГонагалл тяжелый взгляд из-под выцветших ресниц, ушла в противоположную сторону — к драконарию.
— Ты совсем с ума сошла? — заговорила наконец Гермиона, когда они отошли от сердитой профессорши на приличное расстояние.
— Да нет, — ответила Сольвейг, и, глянув на нее, Гермиона с изумлением увидела, что слизеринка улыбается. — Но весело же было…
— Ага, особенно эпизод со снятием пятидесяти баллов, — язвительно заметила Гермиона. В ответ на это Сольвейг весьма развязано ей подмигнула.
— Ты придаешь слишком большое значение внешнему, Грейнджер. Кому нужны, если задуматься, эти баллы?
Мне лично всегда было начхать, выиграем мы в межфакультетском соревновании или нет. Нельзя же из этого делать смысл жизни!
— Но тебя теперь накажут, — заметила Гермиона. Сольвейг пожала плечами.
— Покуда Дамблдор не внял мольбам Филча и не начал назначать нам телесных наказаний, я как-то этих взысканий не боюсь. Другое дело, что боль я плохо переношу — это да…
Эта фраза напомнила Гермионе некий весьма интересующий ее предмет.
— Из-за чего ты подралась с Пенси?
— Ты же слышала, — пожала плечами Сольвейг. — Из-за тебя.
Гермиона слегка порозовела.
— Из-за меня?
— Из-за тебя, из-за тебя, — усмехнулась Сольвейг. — Грязный ротик мисс Паркинсон произнес много чего, но особенно мне не понравился термин «шлюха Поттера» — уж не знаю, почему-то именно он меня зацепил…
Надо заметить, сказано было даже с оттенком зависти…
— Сольвейг… — начала Гермиона.
— Не надо меня благодарить, — с восхитительной самоуверенностью обронила слизеринка.
— Я и не думала, — отрезала Гермиона. — На Вельгельмину ты зачем налетела?
— Она мне не нравится, — на губах Сольвейг мелькнула жестокая улыбка.
— Нельзя бить людей только потому, что они тебе не нравятся, — твердо произнесла Гермиона.
— Слово «бить» тут не подходит, — возразила Сольвейг. — Это была двусторонняя драка.
— Но ты начала первой!
— Но она же мне не нравится!
— Сольвейг… — Гермиона закрыла лицо руками. — Ты невозможна… Интересно, почему я не могу на тебя сердится?