— Так вы об этом говорили в лесу? — спросила Гермиона.
— Ты что, шпионила за мной, Грейнджер? — в голосе дракона звучало неприкрытое веселье. — Не знала, что ты такой Отелло!
— Я на вас случайно наткнулась! — возмутилась Гермиона.
— Считай, что я тебе верю, — драконша фыркнула, и из ее ноздрей вырвались два крошечных язычка пламени. — Да, мы насчет расследования часто встречались. Шеймус предлагал привлечь тебя, но ты была страшно занята все время, а Джин еще сказала, что ты всегда тормозила Рона и Гарри, когда они пытались предпринять очередное расследование. Ну, и мы решили избавить себя от твоих нравоучений.
— Очень мило, — буркнула Гермиона. Сольвейг меж тем продолжала, как будто и не услышала ее — а может, и в самом деле не услышала:
— А в тот раз мы говорили о другом. Я рассказывала ей о Словоключе.
— Зачем?
— Она меня спросила. По-моему, она что-то задумала… Короче, я ей рассказала то, что откопала в старых книгах мисс Паркер. Они хранились у нас дома — наверное, Северус оставил ее шмотки после того, как ее забрали.
— Он такой сентиментальный?
— Может, ему просто было в лом их выкидывать… Во всяком случае, там я нашла упоминание о Словоключе. И знаешь, Грейнджер, официальная версия — сплошное вранье!
— Что?!
— То! Официальная версия гласит, что он меняет суть вещей и чувств на противоположные, но этот вывод сделан на основании двух, Грейнджер, опытов! Две пары людей, которые ненавидели друг друга смертельной ненавистью много лет, влюбились друг в друга без памяти после того, как к ним применили это заклинание. Но никто не соизволил обратить внимание на то, что происходило рядом, никто не попытался проанализировать природу их ненависти. И, естественно, тех древних книг тоже никто не видел. Словоключ не имеет локального действия, для его применения не нужна палочка — это как кодовое слово при гипнозе.
Он вскрывает истинные чувства, понимаешь? Ведь после того, как я произнесла его там, у мадам Малкин, не только Гарри и Драко влюбились друг в друга. А ты и Драко? Стала проявляться ваша симпатия — симпатия, которую двое умных людей, читающих одни и те же книги, говорящих об одних и тех вещах одними и теми же словами, не могут не испытывать друг к другу. Я и Драко — в тот год мы подружились. Я и ты, наконец. Не изменились только чувства Блэйз и Рона, потому что они всегда были искренни сами с собой и с другими. Вот так-то, — Сольвейг рассмеялась, и этот драконий смех показался Гермионе самым странным и прекрасным звуком, который она когда-либо слышала. — Я, кажется, догадываюсь, что задумала Уизли.