— Не напрягай ладонь. Расслабь пальцы. Вот так. Ты ими цепляешься за гриф, понимаешь? Ты не держи гитару рукой, ты пальцами по струнам… вот. Большой палец для упора… Нет, если ты так будешь выворачивать кисть, тебе сведет руку. Грейнджер, не нужно напрягать все мускулы руки, чтобы зажать одну струну! Пальцем ее зажимай! Извини…
Затем раздалось какое-то бормотание, и снова раздались те же звуки. Теперь Гарри понял, что это — кто-то неуверенно перебирал пальцами по гитарным струнам.
Весьма заинтригованный, Гарри тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Никого видно не было, и он, прокравшись вдоль ряда кабинок, заглянул за крайнюю.
Гермиона сидела на полу, скрестив ноги. В руках у нее была гитара, и девушка, закусив от усердия губу и внимательно глядя то на гриф, то на клочок бумаги, что лежал перед ней, одной рукой медленно и неуверенно перебирала струны, а другой в таком же темпе переставляла аккорды. В двух шагах от нее, опершись на край раковины, стояла Сольвейг и внимательно наблюдала за Гермионой.
Гриффиндорка закончила что-то вроде мелодии — Гарри готов был поклясться, что она замедлила темп раза в четыре, по меньшей мере, — и вопросительно посмотрела на слизеринку. Гарри на всякий случай схоронился за кабинкой.
— Вот что я тебе скажу, птица, — задумчиво произнесла Сольвейг. — Ты не безнадежна.
— Это радует, — Гермиона опустила гитару и помахала руками. — Как это можно не напрягать руки, я не понимаю?
— Дело практики, — буркнула Сольвейг. — Терпение и труд, и все прочее в этом роде… В идеале, чтобы научиться хорошо играть на гитаре, надо играть днем, по ночам, сидя на унитазе…
— А учиться когда? — с улыбкой спросила Гермиона.
— Учиться некогда, — согласилась Сольвейг. — Именно поэтому все великие рокеры прошлого и современности — двоечники. Взять хотя бы Джона Леннона…
— Для девочки из колдовской семьи ты удивительно хорошо разбираешься в маггловской музыке, — заметила Гермиона. Гарри подумал было, что вряд ли упоминание о Джоне Ленноне, про которого слышал даже Драко, может свидетельствовать о том, что человек хорошо разбирается в музыке, но потом сообразил, что разговор этот явно начался раньше.
— Я и для девочки из неколдовской семьи хорошо разбираюсь в музыке, — заметила Сольвейг. — Северус любит маггловскую музыку, — по голосу слизеринки Гарри понял, что она улыбается. — Он даже оборудовал в доме специальную комнату… Сначала там был только проигрыватель для пластинок — ну, старых таких пластинок, больших, сейчас уже таких не выпускают…
— Я знаю, — в голосе Гермионы прозвучало очень хорошо знакомое Гарри внимание и сочувствие, и еще какая-то интонация, которой Гарри никогда от нее не слышал.