— Все с плантации возле Спэниш-Таун. Девочка нападать на баккра — а потом баккра отпускать его.
— Девчонка напала на баккра, а он за это отпустил ее на свободу?
Нора наморщила лоб. Она не могла себе этого представить. Дело в том, что Кейта очень плохо говорила по-английски, может быть, она что-то неправильно поняла. Или же не смогла правильно пересказать эту историю, потому что говорила с новоприбывшими людьми на их родном языке. Это означало, что королева привлекла Кейту и ее мужа в качестве переводчиков.
Сторожевые обнаружили беглых рабов за пару миль западнее поселка у реки и привели их оттуда в селение. Те сказали, что они — мусульмане, родом из села, которое находилось недалеко от того места, где родилась Кейта.
— Не тот самый баккра, — попыталась объяснить женщина. — Другой. Он покупать всех, с корабля. Мужчина, женщина, ребенок. Хороший баккра.
Остальные засмеялись.
— Хороших баккра не бывает! — заявила Милли. — Бывают плохие, очень плохие и совсем плохие. Но не хорошие!
— Новенькие говорят же! — настаивала Кейта.
Мария задумалась.
— Плантация вблизи Спэниш-Тауна... Это же то место, откуда попали сюда вы. — Она обратилась к Мансе. Очевидно, Мария не хотела говорить об этом с Норой. — Может быть, ты знать чудо-баккра!
Манса сразу же начала перечислять плантации на пальцах.
— Есть Херберст Парк и Лоренс между Кингстоном и Спэ-ниш-Тауном, потом Пике Гарден, и Холлистер, и Кинсли и... и...
Она бросила стыдливый взгляд на Нору.
— И Каскарилла Гардене, — хладнокровно добавила та.
Кейта пожевала губы.
— Девочка говорит что-то о Холл... Холл..
Нора вздохнула.
— Ну, если она называет лорда Холлистера «хорошим баккра», значит, девушка как минимум совсем не требовательная, — заметила она. — Этого не может быть, Кейта, ты что-то перепутала. Нам придется подождать, пока женщины сами придут на поле. Вы же останетесь тут? Или как?
Кейта кивнула.
— Девочка хорошо по-английски, — сказала она потом. — Мужчина, женщина нет.
Зато новоприбывший мужчина оказался хорошо обученным и очень увлеченным своим занятием гончаром. Он занимался этим делом в Африке и теперь был рад и счастлив, что может снова взяться за гончарный круг вместо мачете. К тому же у него не было амбиций воина. Нэнни радовалась новому кусочку Африки в ее городе, тем более что изделия Маалика очень понравились женам маронов, хотя те вообще-то были ориентированы скорее на западный лад. Она сразу проявила щедрость, выделив новой семье большой, недавно освобожденный от леса участок земли, и Хадиджа, жена Маалика, тут же принялась усердно обрабатывать его. Она делала это очень умело, наверное, занималась этим еще в Африке. Зато девушка рядом с ней изо всех сил, но достаточно безуспешно пыталась справиться с мотыгой и граблями — она была явно непривычна к работе в поле. Маленькая, красивая и изящная, девушка выглядела также очень мрачной. Когда мать и дочь во время обеда присоединились к остальным женщинам, то мать о чем-то болтала с Кейтой на своем языке, а девушку, наоборот, казалось, тянуло к другим. Очевидно, она уже почти забыла свой родной язык, и ей больше нравилось говорить по-английски.