Аквази приказал запереть Дуга в круглой хижине, которая обычно использовалась как складское помещение. Конечно, в ней не было замка, но мужчины выставили перед ней часовых. Добровольцев нашлось достаточно. Нора потеряла мужество, когда увидела, какое огромное количество бывших рабов даже сегодня жаждали отомстить белому баккра. Трибунал, который должен был состояться на следующий день, все ожидали с напряжением. Норе разрешили вернуться в свою хижину — однако за ней лично «пронаблюдал» Аквази и оставил ее с такой болью и такой злобой, какой не было у нее уже несколько лет.
Утром ее разбудили взволнованные часовые, принесшие весть о том, что пленный сбежал. Дуг пробил стенку хижины, сделанную из соломы и коровьих кизяков. Много инструментов ему для этого не понадобилось — оставшейся в помещении лопаты было достаточно. И ее же он взял с собой в качестве оружия. Аквази угрожал зазевавшимся часовым ужасными наказаниями. Однако прежде чем он смог предпринять какие-либо меры, уже прозвучали трубы, что означало отбой тревоги. Первые же патрули вокруг поселения снова схватили Дуга. Можно было обойти Нэнни-Таун, только миновав наружные посты за хижиной Толо. Но уйти из поселения или войти в него незамеченным было невозможно.
Как и предполагала Нора, Дуг был весь избит, когда негры снова приволокли его в поселение. Он, наверное, изо всех сил оборонялся, вследствие чего мароны показали ему, что может сделать тренированный мужчина с помощью такого простого и беззвучного оружия, как палка. Мужчины вынуждены были поддерживать его, чтобы притащить к импровизированной платформе для наказания, которую велел соорудить Аквази в своей бурной радости, вызванной тем, что Дуга захватили. Норе стало плохо, когда она увидела эти приготовления. Слегка приподнятая «сцена» была сооружена вокруг дерева, на котором должен был быть подвешен приговоренный к избиению плетьми. Она была слишком похожа на конструкцию в Каскарилла Гардене. Здесь уж точно никто не добивался правосудия. Речь шла о примитивной мести, исходившей от людей, которые ненавидели каждого представителя белой расы. Несколько бывших рабов держали в руках бутылки с ромом из сахарного тростника. Аквази, очевидно, выдал всем особый паек.
Нора почувствовала, как ее покидает последняя надежда, — тем более что этот спектакль должен был происходить не на обычном месте для собраний посреди поселения. Его перенесли на место, где тренировались воины, в стороне от села. Кто не хотел, тот ничего и не мог увидеть. Соответственно этому подобралась и публика — исключительно мужчины, абсолютное большинство из которых раньше были полевыми рабами.