— Не спрашивайте. Я не могу вам это повторить.
— Но вы должны. Что бы это ни было, это ужасно эффективно!
Он откинулся назад, чрезвычайно довольный собой.
— Некоторые вещи лучше оставить между мужчинами.
Элизабет притворно нахмурилась, пытаясь решить, стоит ли давить на него дальше, как вдруг заметила темное пятно вокруг его глаза.
— О, я совершенно забыла! — выпалила она. — Ваш глаз! Необходимо что-нибудь к нему приложить.
— Со мной все в порядке, уверяю вас. У меня были травмы намного хуже, на которые обращали куда меньше внимания.
Но Элизабет не слушала — она рыскала по кухне в поисках чего-нибудь холодного.
— Не стоит так беспокоиться, — попробовал он остановить ее.
Она подняла на него взгляд, чем удивила Джеймса. Он полагал, что она слишком увлечена поисками, чтобы слушать, не говоря уже о том, чтобы отвечать.
— Я не собираюсь с вами спорить, — заявила она. — Так что не тратьте попусту силы.
Джеймс понял, что она настроена более чем серьезно. Элизабет Хочкис была не из тех, кто оставляет незаконченным дело или пренебрегает своими обязанностями. И если она решила заняться его подбитым глазом, ему — пэру королевства, мужчине, вдвое крупнее ее, — ничего не остается, гак подчиниться.
— Ну, если вы настаиваете, — произнес он таким тоном, словно ее заботы причиняют ему массу неудобств.
Элизабет что-то отжала в раковине, затем повернулась и протянула ему этот предмет.
— Возьмите.
— Что это? — подозрительно спросил он.
— Всего лишь примочка. Вы что же — опасались, что я приложу к вашему лицу сегодняшний улов Лукаса?
— Едва ли я разозлил вас до такой степени, хотя…
Она приподняла брови, прикладывая мокрую ткань к его многострадальному глазу.
— Вы хотите сказать, что способны довести меня до того, что…
— Ничего подобного я не говорил. Господи, как я не люблю, когда вокруг меня разводят суету! Надо было просто… Нет-нет, чуть правее.
Склонившись к нему, Элизабет поправила примочку.
— Так лучше?
— Пожалуй. Впрочем, чересчур тепло.
Она отшатнулась на несколько дюймов и выпрямилась.
— Простите.
— Я имел в виду примочку, — пояснил Джеймс, которому явно не хватало благородства, чтобы отвести взгляд от того, что предстало его глазам.
Хотя он не был уверен, что Элизабет поняла, почему он самым бессовестным образом пялится на ее грудь, она тоненько ойкнула и отскочила от него.
— Надо окунуть ее в холодную воду. — Продела" это, она протянула ему примочку. — Лучше вам приложить ее самому.
Он перевел взгляд на ее лицо с выражением невинным, как у новорожденного щенка.
— Но мне нравится, как это делаете вы.