Так оно и случилось: не прошло и четверти часа, как Андреас почти полностью отошел от страшного сна. Осеняя себя святым знамением и перебирая в руках четки, он старался отогнать от себя остатки ночного кошмара, и это ему почти удалось. Беда в том, что теперь, как бы он не старался, но вновь заснуть не сумеет, так что не стоит лежать, вновь бередить душу тяжелыми воспоминаниями и слушать ночную тишину, тем более что до начала его дежурства, похоже, осталось не так много времени.
Андреас встал, и, стараясь ступать как можно тише, пошел к огню. По счастью, на месте их стоянки все было спокойно. Обозники и двое охранников спали сном праведников на теплой земле, раненые и больные — те, кого везли из монастыря, тоже ровно посапывали, лежа на телегах, но вот у кого-то из тех, кто сидел у костра, сна точно не было. Там, рядом с братом Корвесом, находился еще кто-то, и этот человек явно не собирался отходить ко сну. А, точно, это все тот же грузный купец средних лет, здорово надоевший всем за день пути.
Несколько дней назад этот купчишка привел в монастырь обоз с мукой и крупами, и еще тогда те монахи, что сопровождали обоз до монастыря, предупреждали: этот трусоватый мужик — хозяин обоза, от нескольких глотков вина становится надоедливым и придирчивым, теряет контроль над собой, постепенно выводя из себя едва ли не каждого, к кому он подходит с разговорами, а болтать ни о чем и хвастать без остановки купчишка может всю ночь. Проще говоря, за таким человеком в здешних местах надо приглядывать во все глаза, да и одернуть его лишний раз не помешает, а не то как бы чего не случилось.
Вот и сейчас, когда обоз возвращается из монастыря, слова братьев-кармианцев полностью подтверждаются. Всю дорогу этот тип постоянно ворчал, безостановочно торопил всех и каждого, требовал двигаться побыстрей, шарахался от каждой тени в кустах или шевеления веток у дороги, зато сейчас, держа в руках полупустую бутылку с вином, никак не мог угомониться. Похоже, что выпитое развязало ему язык.
Вон, что-то говорит хвастливым голосом, и не обращает никакого внимания на то, что почти все спят и его пьяные разглагольствования никому не интересны. Неужели этот человек не понимает, что в здешних местах по ночам следует помалкивать? А ведь ему об этом еще до отъезда из монастыря было сказано, причем не раз… Вот олух! В этих краях, да еще ночной порой, надо слушать звуки окружающего мира, а не малоинтересные высказывания какого-то купчишки, который, хлебнув для храбрости, считает свои речи едва ли не самыми захватывающими в мире…