Степ повернул голову. Ольге было отчетливо видно, как перефокусировались диафрагменные зрачки его видеокамер, расположенных на месте глаз.
— Да, сэр, — утвердительно кивнул дройд, протянув к Лисецкому свою металлопластиковую ладонь, на которой со щелчком открылось квадратное гнездо. Ольга не удивилась, потому что знала этот фокус, — в детстве Степ постоянно нянчился с ней, и заряжать элементы питания от игрушек ему приходилось чуть ли не ежедневно.
— Вот и славно… — облегченно вздохнул Кирилл Александрович, вставив батарейки в зарядные гнезда. — Скажешь, когда будет готово. А мы с твоей хозяйкой пока побеседуем тут, на травке. Ты что–то спрашивала, Олюшка? — спохватился он.
— Почему наши предки освоили мертвый материк? — повторила свой вопрос Ольга, вслед за Лисецким опускаясь на прохладный мох, который ковром стелился под обступавшими холм со всех сторон соснами.
— Ну, это объяснить нетрудно. Ты ведь знакома со стандартным курсом экзобиологии, верно?
Ольга кивнула.
— Да, но мне не все понятно в нем, — не удержалась она от замечания. — Иногда я задумываюсь — зачем в нас запихивают столько знаний о космосе, о принципах навигации, экзобиологии? Какой в этом смысл, если большинство из них останутся невостребованными и наверняка улетучатся из головы через пару лет?
— Мы пришли из космоса, Оля. Это нужно запомнить, крепко запомнить и никогда не забывать, даже если за всю свою жизнь ты ни разу не оторвешься от этой земли. В космосе наши корни…
— Мои корни здесь, на этой земле! — запальчиво возразила ему Ольга.
— Нет, — покачал седой головой Лисецкий. — Посетив АХУМ, ты поймешь, что нас было очень много. Я имею в виду тех, кто покинул когда–то Землю Кто–то выжил, как мы, кто–то погиб, сотни колониальных транспортов раскидало по всей Галактике, но, рано или поздно, мы встретимся снова, заново узнаем и откроем друг друга, и тогда наши дети или внуки вновь возобновят полеты в космос… Он посмотрел куда–то в сумрак, меж стволов деревьев и продолжил:
— Что касается твоего вопроса насчет выбора материка, то отвечу: наши предки не захотели рисковать и воевать с местной биосферой. Зондаж с орбиты показал, что биология этого мира не очень–то совместима с человеческим метаболизмом, и чем тратить свои силы на вражду с исконными биологическими формами жизни, проще было сызнова воссоздать собственную экосистему на пустом, безжизненном пока месте. Этот материк, по некоторым геологическим причинам, едва закончил свое формирование и, по меркам возраста самой планеты, что называется, «едва остыл», потому жизнь с других материков еще не успела пересечь океан и заразить мертвую пустыню своими спорами. Во многих отношениях такая неосвоенная природная ниша была попросту подарком судьбы, посланным нашим предкам в награду за риск. Колониальный транспорт совершил посадку в самом центре мертвого материка, подальше от океана, и люди, прилетевшие на нем, разделились по национальному признаку, чтобы организовать одиннадцать общин. В таком «очаговом» освоении территории был свой смысл. Какой–то из одиннадцати анклавов обязательно должен был добиться успеха и положить начало новой цивилизации.