Вот и вторая смена закончилась, лето пошло на убыль, и дни, хоть и незаметно, но становились короче. Яблонька вытянулась и окрепла, а яблоки налились соком и теплом.
Всю пересменку Ася возилась с Юми. В лагере почти никого не осталось, тихо было, пусто… Хорошо в лагере на пересменке! Можно вставать, во сколько хочешь, и зарядку можно не делать, и даже не завтракать. Отряд особого назначения, отряд номер семь, получил специальное задание: навести в лагере порядок. Так что пересменка стала для них еще одним Днем Добрых Дел. Они подметали дорожки, убирали пляж, дрова для первого костра третьей смены собирали, почистили малышковый бассейн. А еще несколько раз навестили Кольку. Асе даже разрешили показать Кукумберу Юми, хотя изолятор, конечно, не место для собак.
— Это нашей бабушкиной собаки щенок, — сказал Колька и строго посмотрел на Юми. — Так что я тебе… м-м-м… вроде дяди, и ты меня должна теперь слушаться.
Юми рвалась из Асиных рук, хотела лизнуть Кольку в щеку, и ее мокрый язык метался розовым лоскутком.
Ольга Алексеевна пришла в ужас.
— А ну брысь отсюда! — рассердилась она.
Колька поднял на Асю запавшие глаза и сказал:
— И ты, Пашка, тоже меня слушайся.
— С чего это? — повела плечом Ася.
— Ну, ты же ее хозяйка, а я хозяин ее мамы, значит, я главнее.
— Ты не хозяин, ты внук хозяйки.
— Это одно и то же, — заявил Колька. — Ты разве не знаешь, что бабушка и внук… одна сатана, в общем.
Ася засмеялась и спрятала лицо в Юмину шею.
Гномы тоже пришли от Юми в восторг. Они забирались ей на спину, висли на носу, хлопали по лапам, гладили и давали ласковые прозвища. А потом придумали забаву: двое седлали Юмин хвост, а один начинал ее дразнить. Разыгравшаяся Юми вертела хвостом, как пропеллером, гномы верещали, стараясь удержаться, но все равно соскальзывали и летели в траву.
— Хватит, — рассердилась в конце концов Ася. — Совсем замучили человека!
Она взяла Юми на руки, позволила себя лизнуть и поцеловала ее в лоб.
— Ты испортишь собаку, — наставительно сказал Горыныч. — Она совсем ручной станет.
— Зато не замученной.
А вечером, когда развели костер прямо у пятого корпуса, сидели вместе с вожатыми, пили чай из котелка, песни пели, Ася увидела, что Юми выбралась из своей корзинки и легла на землю, напряженно вытянув шею. А около ее носа замерла серебристо-зеленая ящерица с коричневой полоской на спине. «Юми!» — узнала ее Ася по глазам.
— Знакомятся, — улыбнулся ей кто-то в ухо.
— Ой, Сева, как ты забрался, я и не заметила.
— Я с дерева спустился.
— Слетел?
— Ну… спрыгнул.
Ася пожала плечами. Спрыгнул так спрыгнул. Почему-то Сева стесняется, что немножко умеет летать. Может быть, хочет научиться получше, а потом показать?