Маша еще раз оглядела палату.
— Ася, ты спишь?
Ася лежала не дыша. Маша еще посидела немножко, послушала, а потом легла и заснула. Ася подождала немного и выбралась из-под одеяла. Манюня и Маруся грустно покачивались на сухих ветках герани.
— Ну, так где живая вода?
Манюня и Маруся переглянулись.
— Ася, мы не можем тебе сказать, — вздохнула Манюня.
— Извини, — опустила глаза Маруся.
Асе не то чтобы обидно стало… хотя чего там — обидно, конечно. За два дня она привыкла, что гномы ей доверяют, все рассказывают, показывают, все объясняют. А у фей — секреты.
— Не обижайся, — попросила Манюня. — Просто… — Она посмотрела на Марусю. — Горыныч сказал, что крылья нам оторвет, если мы тебя попросим…
— Ой! — Маруся зажала рот ладошками.
— Так-так, — улыбнулась Ася, — рассказывайте, почему мне нельзя знать, где взять живую воду.
— Да нет, дело не в том, что нельзя знать, — сказала Манюня.
— Знать можно, просто Горыныч, Еж и Сева боятся, что ты — такая добрая! — бросишься нам помогать.
— А почему нельзя вам помогать?
— Но ведь цветок-то из-за нас погиб… — всхлипнула Маруся.
— … значит, нам и воду живую доставать, — уткнулась в перламутровый платочек Манюня.
— А если кто-нибудь другой, то волшебство, что ли, не сработает?
— Да все сработает! Просто несправедливо!
Ася шумно выдохнула. Честно говоря, она начинала терять терпение с этими плаксами. Жалко их, конечно, совсем еще крохи. Но как они много плачут!
— Говорите, где ваша вода, — сказала Ася так, чтобы феям стало ясно: спорить бесполезно.
— Ты нам поможешь?!
Уж лучше бы они плакали. Это было тише, чем их радостный визг. Но никто не проснулся.
— Тогда спи, спи спокойно, Асенька, мы тебе красивые радостные сны соткем, мы умеем. А на рассвете мы тебя разбудим и все расскажем.
И опять Асе снилось голубое и розовое, перламутровое, жемчужное, золотое…
Утром ее разбудили не Манюня с Марусей, а Сева. Он сидел на подушке и крохотным деревянным гребешком расчесывал кончик Асиной косы, нетуго заплетенной на ночь. На Севе были шорты на лямках травяного цвета и рубашка в мелкую желто-зеленую клетку.
— Доброе утро, — улыбнулась Ася.
Перламутрово-жемчужно-розово-золотой сон еще дрожал в ней, как вода от брошенного в нее камешка.
— Доброе, — улыбнулся Севка, но какой-то не своей улыбкой. То ли грустный он был, то ли чем-то обеспокоен.
— Что случилось?
— Ася, — серьезно сказал Сева, — зачем ты пообещала девочкам, что достанешь живую воду?
Ася облегченно выдохнула.
Сейчас она объяснит, что гораздо больше несправедливости в том, что за живой водой отправятся такие совершенные малявочки. Но Сева не дал ей сказать.