– Я всегда надеваю удобную обувь, – отозвалась Белл. – Может быть, все-таки обойдемся без ножа?
– Не беспокойтесь, – заверил он, – мне приходилось заниматься ранами гораздо хуже этой.
– На войне? – осторожно поинтересовалась Белл.
Его глаза потемнели.
– Да.
– Могу себе представить – вам и в самом деле доводилось видеть раны куда страшнее волдырей, – негромко произнесла она.
– Представьте себе, да.
Белл понимала, что ей следует прекратить расспросы: очевидно, у Джона остались болезненные воспоминания о войне, но любопытство пересилило благоразумие.
– Разве не для этого существуют врачи и фельдшеры?
Последовало многозначительное молчание. Белл ощутила прикосновение к ноге его ладоней, когда острие ножа прорвало волдырь, и лишь потом Джон ответил:
– Иногда помощь врачей и фельдшеров бывает недоступна, и тогда приходится делать все возможное, что подскажет рассудок. А потом молиться, – его голос стал ровным и бесстрастным, – даже если уже утратил веру в Бога.
Белл с трудом сглотнула. Она подумывала сказать что-нибудь утешительное, но не находила слов, так как даже вообразить не могла ужасов войны.
Джон вновь обтер ее пятку влажным платком.
– Это должно помочь, – он поднялся и протянул Белл руку, но она не обратила на нее внимания, перекатилась на спину и уселась на поросшем травой холмике. Джон неловко стоял рядом, пока Белл не похлопала по траве рядом с собой. Этот жест смутил Джона.
– Прошу вас, садитесь, – произнесла она. – Я не кусаюсь.
Джон сел.
– Надо ли перевязывать пятку? – спросила Белл, наклоняясь, чтобы посмотреть на работу Джона.
– Нет, если только вы не пожелаете надеть еще одну пару тесных ботинок. Без повязки мозоль заживет быстрее.
Белл продолжала изучать собственную пятку, стараясь сохранять на лице скромное выражение.
– Полагаю, в окрестностях Уэстонберта можно встретить немало босых людей, но мне, наверное, неприлично – вы не находите? – Она вскинула голову, одарив Джона сияющей улыбкой.
Джон вздрогнул, как от удара, – воздействие ее улыбки оказалось слишком ощутимым. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы отвести взгляд от ее губ, но, едва Джон взглянул в глаза Белл, он понял, что ему не следовало делать этого, ибо от них невозможно было оторваться. Ее взгляд, казалось, прикасался к нему. Джона била дрожь.
Белл нервно облизнула губы.
– Почему вы так смотрите на меня?
– Как это «так»? – прошептал Джон, почти не понимая, что говорит.
– Вы как будто… будто… – она запнулась, не вполне уверенная, что именно выражает его взгляд. Внезапно Белл осенило, и ее глаза расширились от удивления. – Как будто вы меня боитесь.