Победа, как водится, наступила неожиданно и буднично… она пахла сгоревшим порохом, горячим металлом и, сильнее всего, кровью…
Опустив автомат, майор провел рукой по лицу и взглянул на собственную ладонь, грязную от крови – явно чужой – и остатков перемешанной с потом боевой косметики. Устало взглянув на сдавшегося рейнджера, тоже хрипло пробормотал:
– Ну и на хера все это нужно было? Сказал же, сдались ваши десантнички…
– What? – непонимающе переспросил тот, тяжело прислоняясь к посеченному пулями камню, и майор неожиданно понял, что заговорил с ним по-русски.
– F…ck! I said that all of it had been nobody it is needed! And that your paratroopers and capitulated actually!
– Really? – похоже, спецназовец и на самом деле был удивлен.
– Нет, бля, прикалываюсь я… тьфу ты, опять забыл! Yes, I do not joke. It is a true. Through a few clock know everything. Ладно, опусти руки, – переводить было лень, так что Зинченко просто махнул ладонью. Американец прекрасно понял знак. Майор кивнул на его разгрузку, и рейнджер, кивнув, расстегнул лямки и отбросил ее в сторону. Следом шлепнулся пистолет из набедренной кобуры и боевой нож.
– О, еще один пленный? – Подошедший старлей Горнов пытался зубами разорвать прорезиненную оболочку ИПП. Правая рука висела вдоль туловища, с кончиков пальцев редкими тяжелыми каплями сбегала кровь. – Тарщ майор, помогите перевязаться, трудно левой рукой! Обидно, уже под самый конец дурной пулей зацепило. Кость цела вроде, и пальцы шевелятся. Гляньте там, сквозняк или внутри застряла?
Пока майор, разрезав ножом рукав камуфляжа, перевязывал товарищу простреленный навылет бицепс, тот успел сообщить итоги боя: приказ начальства даже немного перевыполнили, захватив аж целых пятерых «беретов», считая вместе со сдавшимся Зинченко сержантом. Контуженный близким взрывом командир отряда «Альфа» тоже попал в плен – одна из гранат разорвалась в нескольких метрах еще при первом залпе из РПГ, так что в бою он, к своему счастью, даже и участия не принимал. Остальные… Лейтенант пожал плечами и коротко кивнул куда-то за спину, где негромко переговаривались спецназовцы да порой коротко хлопали одиночные выстрелы. Раненых в плен не брали – не на себе ж их по тайге тащить, а до ближайшей дороги добрых полтора часа интенсивного движения…
– А у нас?
– Трое двухсотых, двое раненых. Это вместе со мной. Что дальше делаем, командир? Ну, в смысле, с нашими?
Поколебавшись с минуту, Зинченко принял решение:
– Ребят пока тут оставим, тела после заберем, вместе с амерами. Сначала нужно пленных доставить, начальство ждет. Зови радиста, докладывать буду.