Но «Принципы» свою аппаратуру забрали на следующий день — и осуществить задуманное у меня не получилось. Правда, приобщение Валентины Сергеевны к Прекрасному не прошло для неё напрасно: почти пять лет та небольшая квартирка принадлежала нам, пока мы не продали её — и ни разу после этих концертов я не слышал никакого стука по батарее. И утюг в моих собак из окна первого этажа не летал больше (а я так надеялся, что он вылетит — а я его заберу себе). И «анонимок — мы, нижеподписавшиеся» Валентина больше на меня не писала — вообще, старалась вести себя тихо-тихо…
…С того времени прошло, без малого, восемнадцать лет. Уже давно продана квартира, уже давным-давно развалилась навсегда после смерти Мазитова группа «Принцип Неопределённости» (вернее, она ещё до Вадиковой смерти развалилась)… Уже скоро год, как нет на свете моей мамы… Но недавно я увидел на улице знакомую фигурку: длинная и прямая, как швабра, плоская, как стиральная доска и унылая, как Устав караульной службы, мне навстречу шла Валентина Сергеевна. Неужели, её срок действия ещё не истёк?…
Кинотеатр «Художественный» — один из самых старых в городе: он был открыт в начале прошлого века сыном турецкого подданного, греком с трудно произносимой фамилией Ягджоглу. Открыт в специально построенном для него здании на улице Большой, на торце квартала между улицами 1-й и 2-й Солдатскими. А через несколько лет кинотеатр купил давнишний конкурент Ягджоглу — итальянец Антон Иванович Дон-Отелло. О нём я обязательно расскажу при случае — Антон Иванович был во всех отношениях, личностью незаурядной, заслуживающей не только отдельного повествования, но даже и памятника (господин Кондрашов, это я Вам намекаю).
В совецкие времена кинотеатр сохранил своё прежнее название, но появилась у него и одна, достаточно специфическая функция, о которой ни Ягджоглу, ни Дон-Отелло даже не подозревали: кроме кинозала, предназначенного для просмотра фильмов всеми желающими, на втором этаже кинотеатра оборудовали уютный зальчик для, так сказать, «слуг народа». Попасть туда можно было через отдельную дверку, которая хотя и выходила на центральную улицу, но сильно в глаза не бросалась и была всегда закрыта. Те, кому надо, кому положено, знали, что за этой дверкой расположен уютный холл, отделанный диким камнем, и лестница, ведущая на второй этаж. А на втором этаже был — и до сих пор есть! — тот самый зальчик: оббитые тёмно-синей тканью стены, огромное полукруглое окно на улицу, удобные мягкие кресла и диваны, даже барная стойка. На одной из стен — естественно, экран, а рядом — о, чудо японской техники! — видеомагнитофон «Sony», снабжённый пультом-«лентяйкой»! Это — в те-то годы, когда совецким обывателям и цветной телевизор казался роскошью…