Буряты-колхозники в общаге филфака
Общага голодала. Натурально. Вся. Той стипендии в сорок рублей, что выдавали старосты каждый месяц, хватало, конечно, на чай-хлеб-сахар-макароны-сигареты — но ведь всё это нужно было ещё и купить. А с провиантом в городе было туго: я уже не говорю о том, что из всего этого списка в тот голодный 1989-й год без талонов продавали, разве что, хлеб — но ведь и эти талоны отоварить получалось далеко не всегда. Очереди, очереди, очереди на несколько кварталов и несколько часов — страна развитого донельзя социализма… Как-то, помнится, в магазине на 1-й Совецкой сахару всем желающим не хватило, и тогда возмущённые тётки, отстоявшие за сахаром четыре часа кряду на февральском ветре, перекрыли уличное движение… Улица 1-я Совецкая ведёт из Центра в аэропорт — и по ней на самолёт спешил какой-то важный обкомовский хмырь… Получился конфуз и скандал: обкомовца, вылезшего из членовоза и принявшегося сочным ораторским басом разгонять толпу, чуть не побили те же тётки: в ответ на вопли комсючьего чинуши они заявили, что улица будет перекрыта, пока в магазин не завезут сахар… В результате, сахар завезли — и член, в результате, едва успел на свой рейс…
Но студенты в тот год ещё не перекрывали улиц и не бастовали. Студенты, жившие в общаге приспособились решать проблему пропитания иначе: они узнавали адреса местных однокурсников, живших дома с родителями — и ходили к ним обедать: вроде бы, «случайно» они «заходили на огонёк» — мол, шли тут мимо, да и зашли — в аккурат, в обеденное время. И так — каждый день: то одни однокурсники «случайно» зайдут, то другие, то третьи — и всё к обеду подгадывают. Ну как же их за стол не посадить? — традиции гостеприимства обязывают. Правда, потом кто-то проговорился, что в общаге идёт живейший обмен адресами живущих в городе однокурсников, и, едва ли, не составлен график — кто к кому и в какой день «случайно заглядывает» на обед. А потом об этом узнали и родители студентов-горожан… А узнав, готовы были грудью закрывать входные двери своих квартир, внушая незваным гостям мысль, что «…а его/её нет дома, и будет очень-очень поздно». После этого университетские группы чётко раскололись на «местных» и «приезжих», а в универовских аудиториях и коридорах повисла тяжёлая тишина…
На городской рынок студенты не ходили даже в экскурсионно-познавательных целях: зачем? и без того известно, что кило говядины стоит 25 — 30 рублей, кило свинины — от тридцатки и выше, а про баранину уж и вовсе говорить не хочется… Нет, конечно же, иногда обитатели одной комнаты в складчину покупали тот же кусок говядины, приносили его в общагу, и, закрывшись в своей комнате, варили из неё суп — но запах-то не утаишь!… И, в результате, если ты не достаточно нагл (чтобы послать всех подальше), или не достаточно хитёр (чтобы не поддаться на те увещевания, что доносятся из-за двери), или не обладаешь достаточными физическими габаритами (чтобы, выйдя из комнаты в коридор, сурово спросить: «Ну, чё нада-то?!…») — то ты обречён делить свой, в таких муках сваренный суп, кроме соседей, ещё с двумя-тремя халявщиками из соседних комнат. Халявщиков кормить не хотелось никому — поэтому, традиция тайного суповарения полностью сошла на нет. Голодно было в общаге осенью 1989-го…