Даже со стены было видно, как изменился в лице рыцарь: злобная гримаса исказила его, словно молния — дождливое небо.
— Кто ты такой, чтобы сметь оскорблять меня?! И кто бы ты ни был — не тебе судить о том, виноват в чём я, или нет! Если король счёл нужным оставить мне жизнь, то не тебе отказывать мне в праве на неё!
— Замолчи, Таркуд! — попробовал урезонить старого оруженосца Гшор, стаскивая того со стены. Но Таркуд яростно отбивался от него и ни за что не хотел спускаться.
— Я Таркуд Огрре, верный и преданный оруженосец своего господина, честнейшего и доблестнейшего рыцаря, ади Питри Фроггана! Не будь я так стар, я бы сам спустился и искрошил тебя в капусту, зловонное порождение тьмы! Отвечай, где мой господин?
— Да уймись ты наконец! — и рокканцу, совместными усилиями с Эрвом, удалось наконец стянуть оруженосца с края стены. — И да ниспошлёт Единый и Всесущный на тебя, хотя бы на пять минут, дар молчания!
Мрачный, словно грозовая туча, Хайес, досадливо сплюнул и вновь заговорил:
— Только что мне нанесли тяжкое оскорбление! И теперь я, покуда не смою его кровью, никуда отсюда не уйду! Вашего господина, насколько я понимаю, сейчас нет. А ты, старый пень, у которого рот зловонней любой выгребной ямы, уже слишком трухляв, чтобы сражаться со мной!.. Но, как я слышал, у вашего господина есть ещё и молодой оруженосец. Пусть это и не достойнно рыцаря — связываться с тем, кто стоит ниже тебя, но… я давно уже отбросил все эти устаревшие предрассудки. Я готов сразиться с ним. Что ты на это скажешь?
Таркуд всенепременнейше хотел что-то сказать, но ему не дали: Эрв крепко держал его, закрыв рот старика своей широкой ладонью, и сколько тот ни бился, вырваться ему не удавалось.
— Ответь сперва, что с нашим господином, ади Питри Фрогганом? — спросил Хайеса Гшор.
— Не знаю… Когда мы выехали из лесу, то какой-то всадник, едва завидев нас, стремительно ускакал, прямо через поле, в сторону индэрской дороги. Возможно, это и был ваш господин, ади Питри.
— Поклянись, что это правда! — потребовал рокканец.
— Клянусь всеми искуплёнными, слезами Игуна и сами сердцем Его, что это истинная правда! — ни на мгновение не замешкался Хайес.
— Я готов сразиться с тобой, Хайес Чёрное Копьё! — закричал Эрв, подражая молодому человеческому голосу, с лестницы, куда он уже дотащил яростно упиравшегося и отбивавшегося Таркуда.
— Да отпусти его, небеса Ривлана! — прибежал на помощь своему другу старик Бирт и тут же вцепился в руку фарланина, замжимавшую рот оруженосца.
— Я отпущу, если он пообещает больше не вмешиваться! — согласился Эрв.