— Где северин? — состроив злобную гримасу, спросил у Рина смаф.
— Утонул, — буркнул Рин, стараясь смотреть куда-нибудь в сторону, чтобы на него не так сильно пахло изо рта этого чудища. Юноша уже догадался, что смаф должен доставить его к своему хозяину в целости и сохранности, а потому, его можно не бояться.
— Утонул! — всплеснул в ужасе руками смаф. — А как же мой кольцо?
Рин лишь плечами пожал. Ему-то какое дело?
— Он хотел меня убить. Вот я его и утопил, — сказал Рин, разглядывая огромный живот смафа — пупырчатый и матово-влажный — вывалившийся наружу поверх его груботканой юбки. Он как раз оказался напротив его носа.
— Огба! Огба! Огба!.. Шарба ру жагхо ыыда!.. Ыыда! — раздался жуткий рёв, прямо над головой юноши.
— Огба! — ещё раз выругался смаф, а затем глубоко и особо зловонно выдохнул. — Хорош! Я потом искать! Теперь нет время!
И смаф, тоскливо посмотрев в сторону озера, ещё раз глубоко и зловонно выдохнул. А затем, больно схватив своими мерзскими лапами Рина, поднял его и бесцеремонно поставил на тропу с другой стороны себя.
— Идти! — повелительным тоном пророкотал он и для убедительности, как следует, подтолкнул Рина, так, что тот чуть было не упал.
Ещё целых три дня шли они по этим проклятым болотам. Три дня Рин видел вокруг одни унылые топи, лишь кое-где перемежаемые редкими озерцами, да маленькими островками суши, столь же безрадостными, как и сами болота. Несколько раз они проходили через бедные, неказистые деревенки болотников, где, если и бывали сколь-либо значительные сооружения, то неизменно они принадлежали смафам. Снорги же и хлюты жили в жалких лачугах, или же сырых землянках. Иногда их обиталища стояли вперемежку друг с другом, но чаще всего, деревни чётко делились на две части: в одной жили снорги, а в другой — хлюты.
Едва завидев приближающийся отряд, жители, побросав свои дела, тут же торопились поглазеть на то, кто же это идёт через их деревню, и порасспросить путников о том, кто они, куда и зачем держат путь. Впереди всех, как это и положено, всегда бежали детишки, такие же чумазые и оборванные, как и в большинстве любых других деревень Ирвира. К глубочайшему разочарованию местных жителей, ничего узнать им, так и не удавалось, поскольку их ждали не новости и долгие рассказы, а свирепый рёв смафа и тычки и ругань солдат, тут же прогонявших всех, кто приближался ближе, чем на десять шагов.
К тому же, деревень было так мало, что Рин заподозрил, что это отнюдь не случайно. Наверняка, весь маршрут был проложен именно с таким расчетом, чтобы как можно меньше обитателей болот встретилось им в пути. Он бы даже ничуть не удивился, если бы тем, кто всё-таки увидел их, сторого-настрого, под страхом смерти, запретили кому бы то ни было об этом рассказывать.