Чем дальше Рин шёл, тем безотраднее становилось у него на душе. Волнение за тех, кто остался жив, но чья судьба ему сейчас неизвестна, сменялась острой болью по тем, кого злая судьба уже вырвала из сладостных объятий жизни. И с каждым шагом его душевные терзания становились всё невыносимее. Иногда Рин даже удивлялся. Ведь казалось бы, страх того, что ожидало его в Сердце Унтхарты, должен был вытеснить из его груди все остальные чувства, но он, лишь помучив его несколько минут, неизменно сменялся всё теми же волнениями и болью.
Наконец, к исходу третьего дня, болото закончилось. А, может быть, они просто вышли на очень большой остров. Но, так или иначе, Рин даже почувствовал себя бодрее: под ногами вновь была твёрдая земля, а по бокам от настоящей дороги, именно дороги, а не тропы, как было всё время до этого, росли не какие-нибудь чахлые кусты, а большие, пусть и несколько корявые деревья.
Когда уже начало смеркаться, далеко впереди, Рин увидел множество огней. Они круто взбирались куда-то вверх, словно бы располагались на склонах высокой горы.
— Харба Унтхарт! — указал в их сторону смаф и, в упор, мрачно посмотрев на Рина, нехорошо рассмеялся.
«Сердце Унтхарты!» — догадался Рин и невольно поёжился. И если, в первый момент, огни эти показались юноше тёплыми и доброжелательными, и даже вселяющими какую-то надежду, то теперь, когда он узнал, что это — не что иное, как окна ужасного замка Угса, их свет сразу же стал представлятся ему откровенно зловещим.
В быстро сгущающейся вокруг тьме, Рин видел смутно проступающие очертания домов и каких-то ещё, гораздо больших зданий. Они хаотично тянулись, справа и слева, и во многих из них, несмотря на уже поздний час, горел тусклый свет. Окошки в домах, если судить по тем, что были ещё освещены, казались несоразмерно маленькими, в сравнении с размерами самих домов, а сами здания нередко имели крайне необычную форму, напоминая, то островерхий шалаш, а то — огромную, круглую шкатулку. Улицы, по которым они проезжали, хотя и были часто неширокими, но почти все, за редким исключением, были мощёнными. Но чем дальше от окраин города они продвигались к его центру, тем чаще им приходилось пересекать маленькие речные протоки или выложенные камнем каналы. Наконец, они спустились на пристань и пересели в широкую, длинную лодку, продолжив весь оставшийся путь уже по воде.
Они ещё долго плыли по городу, и всё это время «Сердце Унтхарты» становилось всё больше и больше, пока, своей невероятной громадностью, не заслонило весь горизонт. Переплыв поперёк самый широкий канал из всех, что до сих пор им встретился, они оказались перед высоченной крепостной стеной, выросшей прямо из воды. Подплыв к массивным воротам, преграждавшим путь внутрь замка, им пришлось остановиться, дожидаясь, пока их откроют. Долго ждать не пришлось. Едва только смаф что-то громко прокричал страже, как ворота, медленно и почти беззвучно распахнулись, и лодка продолжила свой путь. Медленно проплыв сквозь вратную башню, они, вопреки ожиданиям Рина, оказались не внутри замка, а лишь между предыдущей и следующей, ещё более высокой стеной. Некоторое время они плыли вдоль неё, пока, наконец, не достигли новых ворот, возле которых они опять ненадолго задержались.