Но султану было не понять, как глубока была душа его любимой, и что должно было выйти из глубин этой души.
На эту душу святой Афон произвел такое сильное впечатление, что она решила не отступать от христианской веры никогда, ни за какие сокровища мира, даже за диадему османской султанши! А то, что она уже полюбила Сулеймана и хотела стать его женой, вызывало боль в ее душе и кололо в самое сердце. Она уже видела извилистый путь, по которому должна была пройти ее душа, влекомая верой и любовью. Она почувствовала, что Богоматери Привратнице будет за что прощать ее…
Любовь и вера, два сильнейших человеческих начала, уже боролись в ней, как борется буря с берегом Геллеспонта. Земная любовь заслоняла все, освещала зарницей то, что люди зовут счастьем и судьбой.
Он, несмотря на развитый ум, не заметил даже того, что она успела дать ему и учителя, и привела к святому месту христиан. Великий султан Османов в расцвете своей молодости шел рядом с любимой женщиной по священным тропам Афона, как ходил когда-то пращур Роксоланы. А она шла словно Ева, даже не думая про то, что он начнет колебаться относительно того, что она ему преподнесет — она, его будущая жена…
Великий султан Османов, господин трех частей света, шел в облаке райского блаженства с несчастной девушкой-невольницей. Он обрел ее любовь в момент, когда она увидела, как он спокойно ждал окончания ее молитвы к своему Богу. Тогда османский правитель обрел величайшую любовь своей жизни, величайшее блаженство и величайшую горечь…
Ведь каждая настоящая любовь — скрытое повторение всего человеческого прошлого, золотой звон его высоких взлетов искупление его кровавых падений.
Удивительна связь мужчины и женщины, имя ему — тайна…
* * *
Много нового вынесла Настя из первого своего паломничества в далекой чужбине. Но она вовсе не ожидала разрешения вопроса, что временами мучил ее еще в Крыму.
Вот как это произошло:
Когда она уже должна была возвращаться с Сулейманом в монастырь со своей ночной прогулки, с Геллеспонта повеял встречный ветер и море под Афоном словно вскипело. Забились возмущенные воды, и лес стал скрипеть и клониться от ветра. Он стонал и свистел в ущельях Афона. И было видно, как в них словно от страха трясутся все растения. Дальше идти было опасно — ветер сбивал с ног и угрожал сбросить в пропасть.
Сулейман посмотрел на Настю, которая дрожала от страха и холода. Он оглянулся вокруг и за руку повел в тихое место под раскидистое дерево между скал, снял с себя верхнюю одежду и закутал в нее перепуганную девушку. Сам же обернулся к Мекке и, склонив голову, начал молиться. Настя также молилась своему Богу, дрожа от страха.