Может, я рассказываю и сумбурно, перескакивая с места на место. Но мне так проще.
Так вот когда я в свое первое путешествие поднялся на вершину, что туда и обратно заняло у меня весь световой день, то увидел впереди безбрежный океан, по бокам пустую береговую линию с белым уже привычным песком, а сзади на много километров вокруг дышащие жизнью джунгли. Насколько они тянулись, мне было не видно, может даже на сотни километров. Единственная проплешина среди джунглей это та самая вершина, на которой я стою. За все время путешествий я трижды находил источники пресной воды, но только один, тот первый, идеально подходил для лагеря. Был еще один, но мне местные воды не понравились.
Когда я возвращался с вершины, то решил пройти мимо того места где обнаружил мертвую кошку. Как я и надеялся, костяк был гол и никого из хищников рядом не было, зато среди костей я обнаружил обломанный кончик сабли. Теперь понятно с кем воевал тот моряк. Вот из этого обломка я и сделал новую зазубренную и наточенную острогу с крепким древком. Котята интереса к костяку не проявили.
В общем, я за эти три месяца окреп, потерял лишний подкожный жир, накопленный за зиму, и стал более сухим и поджарым. Про бронзовый загар, думаю не стоит даже говорить, раз я постоянно хожу в одних только запасных кальсонах да в кепи. Одежду и обувь я надеваю только когда ухожу в джунгли, а так они особо и не нужны. Теперь я считал, что шансы выжить у меня в этих местах поднялись с тридцати процентов до семидесяти. Я теперь с улыбками вспоминал, как пытался выжить, со стороны напоминая котенка с еще закрытыми глазами. Даже огонь со временем научился добывать, когда зажигалка "сдохла".
Наконец детишки прекратили резвиться и поднимать в воздух кучу песка и, вывалив языки, развалились в тени деревьев.
— Так, время обеда. Налетай, подешевело, — встряхнувшись от воспоминаний сказал я и направился к висящему на веревках вяленному змеиному мясу, которое котята так любили. Не мое, а их личное слабосоленое, для меня слишком пресное. После еды я попивал чай из самодельной кружки с диким медом вприкуску, а котята вылизывались и только вторая кошечка, властная и признанный лидер кошачьего царства которую я естественно назвал Багирой, вальяжно направилась к ручью попить воды. Именно в этот момент я расслышал далёкий грохот, от которого у всех трех котят встала дыбом шерсть и они насторожились. Помнили гром и грохот во время последней бури.
— Что за хрень? — вскочил я с плетеного стула, и замер прислушавшись. — Готов на что угодно поспорить, что это пушки палят.