— Мне это знакомо, — заметил Берт, — но у меня другая крайность — я возвышался над всеми другими как башня и чувствовал себя переростком.
Конни бросила взгляд на его широкие плечи и мускулистый торс.
— Ты был худым?
— Как телеантенна. Ты не закончила… — напомнил он.
— Ну… — Констанция поймала себя на том, что теряет способность отводить от него взгляд. — Теперь я могу надеть туфли на высоких каблуках, шляпу и стать выше.
— А почему ты передумала и все же поехала со мной?
— Но ты ведь тоже передумал, решил взять меня в поездку.
— У нас изменились обстоятельства. Ради Эрика я готов жить где угодно и с кем угодно.
— Нет, я на такое не способна.
— Значит, ты любишь больше всего свободу, — подняв бровь, заключил Берт.
Светло-карие глаза Констанции подернулись дымкой.
— Люблю. — Она встала. — Я устала, пора спать. — Она перевела взгляд на открытое окно. — Закроешь его?
— Да, мэм.
— Входная дверь и черный ход заперты. Если будешь выходить на улицу, не забудь снова запереть, хорошо?
— Конечно, — заверил ее Берт. — Спокойной ночи.
Конни уснула почти сразу. Но на рассвете она почему-то проснулась и не могла никак снова заснуть. Ей захотелось пить, и, накинув рубашку, она на цыпочках пошла на кухню.
Когда она наливала сок в стакан, дверь распахнулась и вошел Гилберт. У нее екнуло сердце. В одних коротких белых шортах он был классическим эталоном мужской красоты. Его кожа имела золотистый оттенок, мускулы отлично натренированы, грудь покрыта густой порослью темных волос, которая дорожкой спускалась на плоский живот и ниже.
— Привет, — растерянно произнесла Конни.
Берт нахмурился, его взгляд прошелся по ней, начиная со взлохмаченных светлых волос и кончая стройными ножками.
— Привет, — отозвался он.
— Хочешь?.. — Конни услышала, как сел ее голос, и откашлялась. — Хочешь пить?
— Да, пожалуй.
Он приблизился, и она поразилась его сексапильности. По ее телу пробежала дрожь.
— Спасибо, — сказал Гилберт, когда она протянула ему стакан. — Не можешь заснуть?
— Я заснула, но потом проснулась. А ты? — спросила Конни, испытывая желание продолжить разговор.
Что-то в его взгляде посылало ей непонятные сигналы. Тут она вспомнила, что под рубашкой на ней ничего нет. Рубашка была из тонкого батиста, и наверняка сквозь нее просвечивают розовые соски. А может, виден даже и маленький темный треугольник между ног?
Ее сердце забилось толчками. Они наедине среди ночи. Мужчина с его «уровнем гормонов» и женщина, которая бесконечно долго не занималась любовью.
— Я не могу уснуть. — Прислонившись к стене, Гилберт стал пить воду. — Ты говорила, что женщины наблюдательны, — продолжил он. — Поэтому ты и разглядывала меня тогда, в лифте?