— Здорово! — взвизгнул мальчуган.
— …А затем отведу его в душ. Так что, если хочешь, иди первым…
Берт проворчал что-то очень эмоциональное, затем, после паузы, сказал:
— Слушаюсь, мэм. — Он повернулся и ушел.
Если бы Берт вернулся вовремя, то не застал бы Эрика в грязи, а ее — в бикини. До его прихода она, как всегда, успела бы переодеться. Ее бикини слишком действовало на нервы им обоим. Это и послужило настоящей причиной взрыва раздражения у Гилберта.
Когда с душем и переодеванием было закончено, они сидели вдвоем на веранде.
— Ты никогда не строил замки из песка, когда был маленьким? — спросила Конни.
Берт нахмурился.
— Насколько я помню, нет.
— Лепить что-то из земли, песка или пластилина, рисовать пальцем на песчаной поверхности очень полезно.
— Это еще почему?
— Учит радости прикосновения и высвобождает подсознательное, что в будущем делает богаче сексуальную жизнь человека.
— Это ты почерпнула из какого-нибудь женского журнала?
Конни кивнула.
— Да. Но так оно и есть.
— Значит, когда Эрик вырастет, он приведет в восторг свою партнершу потому только, что сегодня ты позволила ему вымазаться в грязи? — нарочито заинтересованным тоном спросил Берт.
— Не я это ему посоветовала. Он перемазался, когда я отвернулась. И все же в твоих словах есть доля правды.
— И поскольку я не провалялся все свое детство в луже, то теперь я стал заторможенным?
Конни деланно улыбнулась.
— Ты сам это сказал.
— А ты, значит, любительница грязелечения, а поэтому… — он посмотрел ей в глаза, — в постели просто огонь?
— Почти, — с вызовом бросила Конни и с трудом сглотнула. Она сама не понимала, зачем затронула эту небезопасную для обоих тему. — Ты не должен злиться, когда Эрик говорит о Фреде, — сказала она, отчаянно надеясь поменять предмет разговора.
— Конечно, ты права, — согласился Берт и пригубил виски. — Думаю, я понимаю, откуда это взялось. — Он грустно помолчал. — Эрику приходилось так часто переезжать, что у него не было возможности с кем-нибудь подружиться надолго. Вот он и выдумал себе друга. Я чувствую себя виноватым. — Он помрачнел еще больше. — Очень виноватым, черт побери!
— Я все детство прожила в одном и том же доме, и у меня было множество настоящих друзей, но я все равно выдумала себе приятельницу, — сказала Конни.
— Правда? — удивился он.
— Ее звали Джозефиной.
Берта это, кажется, развеселило.
— Откуда такое имя?
— Оно казалось мне самым классным. Джозефина была воображалой, она с презрением относилась ко всему на свете, начиная с чистки зубов и умывания и кончая уроками балета. Так что почти все дети проходят через нечто подобное. У тебя нет причин чувствовать себя виноватым.