«Так она не ходит на свидания», — думал Салливан, наблюдая за тем, как Сара спешно направилась к своей машине. Оглянувшись, она резко дала по газам и уехала. Вся эта ситуация много рассказала мужчине, который читал людей, как открытую книгу.
Она очень мила, натуральна, несомненно, одинока, и ее жизнь только начинает расцветать. Парни, наверное, у ее ног валяются штабелями. И она не ходит на свидания? Она посвятила себя делу, которое может потерпеть неудачу, — возрождение Кеттлбэнда. По крайней мере, он понимал, что это дело не может навредить ей.
— Разбитое сердце, — сказал он сам себе. — Она, видимо, испытала сильную обиду.
А как она держала этого младенца! Как Мадонна, абсолютно безмятежная, уверенная. Разбитое сердце не убило ее истинные желания. Они выражались в мягкой мимике, в кроткой улыбке, невольном вздохе, когда ребенок прислонился к ней.
Сара Макдугалл хотела семью. Детей. Безопасности. Она мудро сделала, что ушла. А он мудро поступил, отпустив ее. Их жизненные цели противоречили друг другу. Его цель — делать свою работу хорошо. Его работа не подходила к той уютной жизни, о которой она мечтала. Все люди, включая ее, хотели видеть в нем что-то иное. Но Салливан слишком хорошо знал себя и свои возможности. Подсознательное желание Сары было написано у нее на лице, когда она прижала ребенка к себе. Еще он понял, что она из тех наивных людей, которые считают, что одним своим желанием они могут создать счастливый мир. Ее преданность Празднику лета это доказывала.
Он был практически уверен, что сможет разбить все ее иллюзии буквально минут за десять. Не специально. Это просто был тот темный цинизм, который выработался у него, чтобы противостоять суровому, холодному, жестокому миру. Если иллюзии делали ее счастливой, то ему стоило просто оставить ее в покое.
Их жизни снова будут переплетаться, так как он согласился на интервью. Потом он просто пойдет дальше, обуреваемый странной тоской, которую он чувствует каждый раз, когда видит ее.
— Мне не нужен покой и отдых, — раздраженно сказал он вслух.
Младенец, чихнув, проснулся, а Джет пробежал мимо с размалеванным маминой помадой лицом.
— Ну, разве что — от этого.
* * *
На следующий день Сара позвонила ему на мобильный. Он был на работе. Выдалось исключительно тихое утро, даже по меркам Кеттлбэнда. Это было идеальное утро для мытья машин, но почему-то он не собирался этого делать. Глупое чувство гордости не давало ему сказать шефу, что он согласился на интервью.