— Извини, Делла. Вечер был великолепен, спасибо.
Он свистом подозвал пса. Тот, пошатываясь, вышел из комнаты мальчиков. Когда Салливану показалось, что Сара собирается затянуть с прощаниями, он резко прервал ее, взял под локоть и повел к машине.
Сара поняла, что эта холодность, исходящая сейчас от Оливера подобно арктическому фронту, была направлена в ее адрес. Она рывком освободила руку. Сейчас она тоже не испытывала к нему теплых и нежных чувств.
— Что-то не так? — спросила она.
— Садись в машину.
Он открыл заднюю дверь, и пес, предчувствуя неладное, заполз внутрь. Он показывал своим видом то же самое, что испытывала она.
Салливан вел машину молча. Его губы вытянулись в упрямую линию. Она взглянула на него и отвернулась к окну.
Его выражение лица напоминало Саре их первую встречу. Барьеры вновь были подняты. Переступить их было невозможно.
Сара скрестила руки на груди, решив, что у нее нет ни малейшего желания как-то уговаривать его. Или выпытывать причины его плохого настроения. Пусть кипит.
Но его настроение словно электризовало воздух вокруг, а молчание настораживало. Сердце Сары учащенно билось, создавалось ощущение, что поток, охвативший ее, начинал двигаться быстрее и нес ее в бушующую бездну неприятностей.
Наконец, Салливан остановился перед ее домом. Натянутым голосом он сказал:
— Тот звонок, что я принял у Деллы, был от Брэдли Мура, ведущего новостей, который вел интервью.
— Я знаю, кто такой Брэдли Мур, — сказала она.
— Ну конечно, знаешь, — вкрадчиво сказал он.
— Что это значит? — воскликнула она.
— Он сказал, что, раз Праздник лета не за горами, возможно, я хотел бы провести еще одно интервью.
— Это замечательно, не правда ли?
— Нет, не замечательно. Он хочет поговорить со мной о моем решении оставить собаку. Я сказал одному-единственному человеку на всем белом свете, что подумываю оставить этого пса себе, — тихо произнес он. — Ты очень хотела обратить это в свою пользу, не так ли? Твой дурацкий фестиваль для тебя значит больше, чем тайна и безопасность моей личной жизни.
— Как ты вообще можешь говорить такое? — ошеломленно спросила Сара.
Она с трудом понимала, чем именно из его слов нужно возмущаться в первую очередь, настолько ее поразило происшедшее изменение в нем.
— Факты говорят сами за себя. Ты единственная, кто знал об этом, а теперь еще и Брэдли Мур знает.
Он говорил тоном детектива: жестким, хладнокровным, полным дедуктивных умозаключений. Этот тон стал ей неприятен, потому что он использовался против нее.
«Кэнди рассказала Брэдли», — расстроенно подумала Сара. Но как посмел этот мужчина думать о ней так плохо? После всего того времени, что они провели вместе, он должен был знать ее лучше! Он должен был!