— Воды нам колодезной попить, — сказал я, замявшись там, где нужно было сделать обращение к хозяйке.
— Да ты, гостенек, не стесняйся, называй меня бабулей, — помогла мне хозяйка, — я, чай, много постарше тебя буду. Что, рыбы так и не наловили? Вижу, что не наловили, уху не варили, запаха дыма и водки нет. Какой же рыбак станет кушать уху без водки? Вам воды из ведра или прямо из колодца хотите?
— Из колодца, — сказал я.
— Как хотите, — улыбнулась хозяйка, — в ведре вода из колодца и там вода отстоялась, не то, что в колодце.
— Ладно, — сказал я, — давайте из ведра.
— Что-то ты сговорчивый такой? — с прищуром сказала женщина. — Со всем соглашаешься, так ведь и баба любая тобою помыкать будет. У мужика должно быть одно мнение. Сказал — отрезал. Тогда и по жизни кривулять не будешь, и семья твоя крепкой будет.
— Я пока один, — сказал я, — поэтому и позволяю себе соглашаться со всеми. А как вы тут одна живете, у вас даже электричество к дому не подведено?
— А нашто мне электричество, — засмеялась женщина, — я сама себе электричество. Летом тепло, а зимой я сама себя грею. Печку натоплю и лежу там, жизнь свою вспоминаю.
— А чего в стороне от людей живете? — спросил я.
— Это не я, это они в стороне от меня живут, — сказала она.
Я тоже заприметил, что прямая дорога сворачивает за ее домом направо и потом уже поворачивает налево в деревеньку.
— Как же так? — не понял я.
— Да так вот, — вздохнула женщина, — я так долго живу, что все меня колдуньей считают и стараются держаться подальше.
— Да разве ваш возраст редкость в наше время? — спросил я.
— Эх, знал бы, гостенек, сколько мне лет, сам бы убежал из этого дома, — сказала хозяйка и в ее глазах блеснули слезы. — Слушай, купи у меня сундук, а то мне жить не на что.
— Зачем мне сундук? — сказал я. — Давайте я вам лучше денег дам. Сколько вам нужно?
— Мне нужно десять тысяч на похороны, — сказала женщина, — но ты должен забрать у меня сундук. Сделай мне такую милость, мил человек. Избавь меня от страданий.
— Не нужен мне ваш сундук, — воспротивился я, — куда я его поставлю? А вы что, на себе его таскаете, раз он вам страдания приносит?
— Эх, гостенек, — вздохнула женщина, — любой другой за этот сундук меня бы озолотил, а я у тебя всего лишь десять тысяч рублей прошу на черный день.
— Да вы не волнуйтесь, хозяюшка, — сказал я, — сейчас вот дойду до машины, возьму деньги и отдам вам, но сундук ваш мне не нужен.
Сам сундук стоял в уголке и был накрыт накидкой вроде половичка. Хозяйка подошла к нему и сняла эту накидку. Деревянный ящик с крышкой и замком. Весь тонкими коваными полосками. Собран из тонких сосновых досок. Сам огромный, а весу как в пушинке. Сверху изрисован различными цветами и петухами, покрытыми лаком. У моей бабушки в деревне стоял такой же сундук. Все самое ценное хранилось там: отрезы на платье и на костюмы, подвенечное платье, рубашка первенца, фотографии мужа с войны, узелок с конвертиками, перевязанными голубой атласной ленточкой, девичьи вещи, разные бусы, пачки керенок и облигаций военного трехпроцентного государственного займа. А на закрывающихся крышечкой полочках было столько всего интересного, до чего всегда тянулись ручки маленького человека. Я вспомнил это, и у меня мелькнула мысль, а почему бы мне не купить сундук? Многие с ума сходят от старинных самоваров. Ну, самовары, это особая статья, там одних медалей десятка два отчеканено, да еще качество чеканки такое, что все мельчайшие детали видны. Но я сразу откинул мысль о покупке сундука и вышел из комнаты. Хозяйка пошла следом за мной.