— Эй, Клёнка, — окликнул тот, не слезая с коня, — заказ на сапоги примешь?
Смагин улыбнулся: появился повод задержаться в будке еще:
— У хорошего-то человека отчего не принять? Сейчас мерку с ноги сниму, — он вытащил из мешочка на поясе мерный складишок. — Подставляй ногу.
Дружинник вытянул ногу в изрядно поношенном сапоге.
Соседи на ближайших рядах, в основном торговавшие тряпьем, сначала поглядывающие на Никиту подозрительно, успокоились и занялись своим делами. Клёнка приставил развернутую мерку к подошве сапога.
— Собирайся и уходи, — Никита не смотрел на него, будто увлеченно поправляя что-то на поясе.
Смагин в первый момент растерялся:
— Чего?
— Кто-то сдал тебя с книгами. Уходи. Если сейчас в церковь не придешь, они пришлют за тобой. Уходи, спасай семью, — дружинник выпрямился и кинул сапожнику серебряную гривну. — Возьми оплату, закупи самую лучшую кожу.
Он повернул коня. С трудом развернулся в узком проходе торжка и отпустил вожжи.
Конь пошагал к выходу, ставя копыта, где получалось, на сухое.
Смагин провожал взглядом удаляющуюся спину дружинника и медленно сворачивал мерный складишок. «Второй раз Никита спасает меня от верной смерти. Чем я заслужил такое благоволение со стороны княжьего человека. Просто потому, что он человек хороший? Может, и так. Хотя, сейчас это не важно, нужно действовать. А не рассуждать. То-то мне так не хотелось идти в церковь. Чувствовал же. А чуть не пошел. Благодарить надо Никиту. Эх, выживу — непременно отблагодарю». — Смагин выдернул чопик и, пригнувшись, вошел в будку.
Собрался быстро. Пока кидал в котомку сапожный инструмент, заготовки на сапоги, рулон дорогой кожи, немного продуктов: сухарей, вареную репу, что готовил себе к обеду, сообразил, что он уже давно готовился к уходу. Где-то в подсознании он не раз отбирал мысленно, что в случае нужды брать с собой в первую очередь. Потому и уложиться в дорогу сейчас труда не составило. Закинул котомку на плечо и вышел, снова заперев дверь на деревянный колышек. Сосед Полкан окликнул:
— Куда это ты на ночь глядя, никак подругу нашел?
Клёнка тона не принял. Приблизился к Полкану вплотную:
— Ухожу. Ищут меня. Присмотри за будкой. И жену попроси, пусть за домом приглядит. Лады?
Полкан сморгнул первую растерянность:
— Хорошо. Не знаю, кто тебе эти глупости наплел, но не сомневайся, присмотрим за твоим добром. А в дом к тебе я, может, своего старшего заселю с женой молодой, и тебе и мне спокойней будет.
Клёнка легко стукнул друга под ребра кулаком и, развернувшись, пошагал между рядами. Полкан с тревогой смотрел ему в спину, пока Смагин не скрылся в толпе. Потом он качнул головой: «Эх, Клёнка, Клёнка» и тряхнул подносом с петушками: