«Никогда больше не пытайтесь писать мне таких глупостей, как вы уже мне написали. Храни вас Господь от этого».
Не похоже, что это ответное послание составил наивный человек, и еще менее того – предатель, как посчитали некоторые исследователи, а Бутарик, основываясь на их высказываниях, предположил, что это письмо – подделка, составленная врагами камергера, желавшими дискредитировать его.[1301] Так и Молинье, ни разу, по собственному признанию, не видевший этого письма, посчитал его сфабрикованным.[1302] Мы же тем не менее убеждены в его подлинности.
В действительности приведенные Бутариком доводы разрушают его же гипотезу. Желая дискредитировать Мариньи с помощью подложного документа, недоброжелатели должны были бы подделать расписку, отправленную камергером Роберту Бетюнскому, или что-нибудь в таком же духе, но не письмо, которое, как точно заметил Фанк-Брентано, доказывает «абсолютную верность Мариньи» короне.[1303] Это послание говорит о его убежденном желании заключить мир, несмотря на протесты знати, не желающей отказаться от войны.
Впрочем, это письмо не является автографом Ангеррана. Судя по стилю, написал его человек, который умел составлять подобные документы в начале правления Филиппа Красивого или даже раньше; это не Ангерран и не составитель его картулярия, но этот же человек написал многие акты Мариньи.[1304] Подписано письмо, само собой, не Ангерраном, поскольку последняя строчка послания гласит «со слов господина де Мариньи»; все письмо, и содержание, и подпись, написано одно рукой. Заметим, что его не переписывали. Три встретившиеся в тексте ошибки можно объяснить только тем, что письмо писали под диктовку. Два раза писец поторопился, пропустив одно или несколько слов. Вероятно, не успевая за быстрым темпом диктовки, он 6 спешке написал: «…и их от этого пылкость от этого уменьшится», сразу же зачеркнув первое «от этого». Подобная ошибка появилась на следующей строчке, причем продиктованное слово и то, которое записал писец, поставив его с опозданием, но все же на свое место, просто одинаковы по звучанию: «…вы пока еще не осмелились заговорить об этом (parié) затронуть эту тему (touche; sur les paroles)», причем слово-повтор parlé он тотчас же зачеркнул: либо Мариньи уже продиктовал «paroles», и писец ошибся, либо Мариньи повторился при диктовке. Третью ошибку писец допустил, опустив слово «те», но приписал его над строчкой, так как без этого слова фраза теряла смысл: «…из них вы – именно те, кому он хорошо заплатит». Такую ошибку мог допустить только человек, очень быстро писавший под диктовку, у которого не было времени на то, чтобы разобраться в написанном. Невозможно представить себе, что человек, скрупулезно составляющий поддельный компрометирующий документ, смог бы допустить подобные ошибки. Следовательно, письмо Ангеррана де Мариньи Симону Пизанскому аутентично и принадлежит перу одного из писцов камергера.