это были два ее дяди, архиепископ Санский, Филипп де Мариньи, и канцлер церкви в Шартре, Жан де Монс, ее кузен, епископ Оксерский, Пьер де Гре, и ее кузены и друзья Гильом Тирель, Гю де Канберон, Гильом де Флавакур, Жан де Бонмар, Жерар де Ананш, Рено де Бетенкур и Рено де Сен-Бёв. В контракте оговаривалось, что Ангерран де Мариньи должен предоставить своей дочери 1000 турских ливров ренты с бальяжа Ко и сумму в 6000 ливров, которая затем в течение двух лет будет преобразована в ренту, с условием обеспечения в будущем лишь 600 ливров ренты, из расчета выплаты 2000 ливров в день свадьбы, такой же суммы на следующий год и по прошествии двух лет. Таким образом, Мариньи предоставлял своей дочери 1600 ливров ренты. Филипп Красивый выделил своему брату Карлу на его свадьбу 2000 ливров! Собирались сыграть свадьбу как можно скорее, тем более что жениху и невесте уже исполнилось семь лет; чтобы поторопить события, Жанна де Танкарвиль установила, проведя некий опрос, что будущие супруги уже «вполне созрели».
[202]Несмотря на свою кажущуюся щедрость, Мариньи ничего не терял. Жорж Лизеран написал, что в этой сделке муж не вкладывал практически ничего;[203] совершенно верно, если придерживаться текста контракта. Но Гильом де Танкарвиль был старшим сыном Робера де Танкарвиля, наследного камергера Нормандии; после смерти последнего юноша получал в наследство земельные владения одной из самых знатных семей Нормандии.
В конечном счете в феврале 1310 г. Филипп Красивый даровал Ангеррану право на «охрану и опеку детей. Робера, некогда камергера де Танкарвиля, рыцаря, и все права, которые вследствие этой охраны и опеки… нам принадлежат и могут, и должны принадлежать каким бы то ни было образом».[204] Речь здесь идет о сеньориальной охране (garde seigneurial), доверенной королем рыцарю, являющемуся для этой семьи посторонним человеком, а не об опеке (bail), которая была бы вне семьи невозможна. Следовательно, право на эту охрану Мариньи сохранял в течение, по крайней мере, семи лет, так как совершеннолетним человек признавался по достижении им четырнадцати лет, – право пользоваться всеми фьефами семьи Танкарвиль, присваивать себе доходы с этих земель, причем он был обязан лишь обеспечивать уход за детьми, не давая никому отчета о своих расходах. Он имел право присваивать себе имущество, принадлежащее обоим супругам, и даже, по желанию, движимое имущество из наследства, что, впрочем, не практиковалось.
Можно возразить, что брак делал супругов полностью юридически дееспособными. Но два факта опровергают это правило. Пожалование королем Ангеррану сеньориальной охраны было сделано одновременно с заключением брачного договора; к тому же в королевском документе, заверяющем контракт, ясно говорится о «брачном контракте… и о свадьбе, и о браке, заключенном между ними в святой Церкви, которые последовали за заключением данного контракта»: