– Усимт! – всплеснула руками Милисента, а драклан пояснил:
– А зачем они Листика обижают? Что это они придумали?
– Так памятник же! В четыре раза больше оригинала! – широко раскрыла глаза Синта. – Разве обижают? Это же…
– Это никак не подходит моей принцессе! – возразил Усимт. – Всего в четыре раза больше! Надо в восемь! Нет, в десять! И из чистого золота! Листик только такого памятника достойна! Разве не так?!
Все девушки посмотрели на достойную памятника из чистого золота и в десять раз больше оригинала. Листик окончательно смутилась и развела руками, не зная, что сказать. Она растерянно посмотрела на свою сестру, та тоже развела руками, потом, с сожалением отодвинув пятую, уже пустую вазочку, покачала головой:
– Думаю, что Листик не столь тщеславна, она скорее предпочла бы статую из мороженого…
– Съесть саму себя… Это, пожалуй, оригинальнее, чем прилететь верхом на себе самой, – засмеялась Ирэн, ее одну не смутили высказывания Усимта.
Милисента промокнула губы кружевной салфеткой и обратилась к сестре:
– Листик, у Саманты через три минуты совещание, так что давай заканчивай и идем.
Девочка, все еще пребывавшая в растерянности, кивнула и поднялась из-за стола. Она, Милисента и Усимт, сделав шаг, исчезли. Но прежде чем уйти, барон многозначительно переглянулся с Ирэн.
– Зачем вы так? – укоризненно сказала девочка с внешностью уроженки Эпира. – Принцесса так расстроилась, что даже мороженое не доела!
– Лунилимо, Листик тоже хороша! Зачем она влезла на то собрание лордов Дарэлейлара? И так их запугала, что они не только учредили общество охраны памятников, но и выбрали меня главой клана Фарлэн!
– А куда делся прежний глава клана? – удивилась Гинта.
Ирэн усмехнулась, а Синта подозрительно посмотрела на подругу.
Сидящие за соседними столиками с самого начала пытались разобрать, о чем говорят девушки. Но те хоть и говорили громко, понять ничего было нельзя, любопытные соседи слышали будто журчание ручейка. Как те, кто хотел подслушать, ни напрягались – отдельных слов было не разобрать. Появление за «королевским столиком» новых лиц вызвало сначала всплеск интереса, а потом ужаса. Мужчину с ничем не примечательной внешностью узнали – это был барон Крионский. Он служил в министерстве государственной безопасности, служил меньше года, за это время создал себе такую репутацию, что дворяне, независимо от своего титула и знатности, старались обходить его стороной. Он был фигурой еще более страшной и зловещей, чем граф Клари. Три графа и один герцог, которых барон Крионский посетил, чтоб предупредить о недопустимости их высказываний в адрес королевы и принцессы, месяц заикались. О деятельности барона говорил и тот факт, что если за предыдущий год на королеву было совершено пять покушений, то за неполный этот – ни одного! Зато бесследно исчезли два герцога из Натайи и десяток графов, менее знатных дворян уже не считали. Барон (или его люди) быстро и беспощадно расправлялся с теми, кто замышлял что-нибудь против королевы.