Я совсем запуталась в своих рассуждениях о том, что понятно и что непонятно. Кто он, в конце концов, такой и чем занимается? И, как водится, не удержалась, чтобы спросить:
— А кто вы, собственно, такой? Случайно, не журналист?
— Да, — спокойно ответил он. — Я журналист. Какое-то проклятие тяготело надо мной в тот вечер, я все время говорила веши, которых не следовало говорить, и просто не в состоянии была удержаться от того, чтобы не брякнуть глупости. И теперь брякнула:
— А еще кто? Блондин, подумав, ответил:
— Кто еще? Ну, например, рыбак.
— Кто?!
— Рыбак. В глубинах моего совершенно замороченного сознания мелькнула мысль, что всякий нормальный человек непременно бы удивился и спросил, с какой стати ему быть кем-то еще. Этот же отвечал так, будто находил мой идиотский вопрос вполне естественным.
— Какой рыбак? — поинтересовалась я. — Из тех, что стоят на берегу Вислы, запустив в нее палку?
— Нет, это удильщики. А я обыкновенный рыбак, из тех, что выходят в море на лов рыбы.
— Как-то очень далеки одна от другой ваши профессии. А может, вы еще кто-нибудь?
— Может. У меня весьма широкий круг интересов. Например, меня очень интересуют последствия необдуманных действий, к которым побуждает человека излишек неупорядоченной энергии.
— И вы стараетесь им противостоять?
— Как могу, стараюсь…
— В таком случае у вас очень много работы.
— Не могу пожаловаться на ее недостаток.
— И значит, вы тоже, не желая того, оказываетесь втянуты во всевозможные глупые истории? — осторожно заметила я. — Наверняка таинственные и захватывающие? И надоели они вам до чертиков, вот почему вы мечтаете о тишине и спокойствий?
— Удивительно точно сформулировано! Может, немного вы и упростили, но суть выражена верно.
— В таком случае вы полная противоположность мне. Я лично мечтаю о таинственных и захватывающих приключениях и не выношу тишину и спокойствие.
— И поэтому хватаетесь за все, что только подвернется вам под руку?
Я так и вросла в землю. В этом месте аллейка кончалась. Мы остановились как раз под фонарем и глядели друг на друга. На его спокойном лице ничего нельзя было прочесть, во взгляде выражался вежливый интерес, и только. Я же, вместо того, чтобы разгадать, что значат его слова, чтобы как следует осмыслить услышанное, думала лишь об одном — он смотрит не на меня, а на лицо Басеньки. И видит идиотскую челку, дурацкую родинку, агрессивные брови и капризный рот обиженной примадонны… Черт с ним, с лицом, сейчас главное — ответить поумнее, а у меня, как назло, ни одной умной мысли. Редко попадался мне такой сильный противник. А может, он вовсе и не противник? Так распорядилась судьба, вот ему сейчас открою всю правду! Стой, не делай глупостей!