Вот и все, взвод уехал, а его командир остался. Сергей хотел было уже направиться в расположение роты, но тут его опять окликнули:
— Сергей Николаевич!
Кто бы мог подумать, мадам Мирошкина! Роскошное синее платье, кокетливая шляпка с поднятой вуалью. Одна — видимо, дочку оставила с няней.
— Добрый день, Елизавета Андреевна.
— Какой же он добрый? Я вот одна осталась, без мужа.
Сергей отвел глаза.
— Это же ненадолго, недели через три вернутся.
— А что мне эти три недели делать? — капризно надула губки Елизавета.
Пока Сергей пытался найти приемлемый вариант времяпровождения для жены сослуживца, она его придумала. Затянутая в тонкую перчатку ручка легла на рукав гимнастерки. И опять этот кружащий голову, дурманящий запах.
— Сергей, проводите меня.
Заманчивое предложение, Иванов с трудом удержал взгляд на нежной шейке и не опустил его ниже. Нет, дружба все-таки дороже. К тому же придется топать под ручку через полгорода. Да к вечеру все тагильские собаки будут об этом гавкать!
— Простите, Елизавета Андреевна, но не могу, служба-с. Не могу роту без присмотра оставить, я ведь теперь исполняющий обязанности.
Правая рука обрела свободу.
— Растете по службе, — поджала губки женщина.
— Всего хорошего, — козырнул Сергей.
На том и расстались. Пройдя полсотни метров, Сергей обернулся. Может, все-таки проводить? Нет, к черту, головной боли и без того хватает.
Рота встретила тишиной и опустевшим двором. Только фигура часового по-прежнему маячила у склада с танками. Всю технику вывезли, осталось только два десятка солдат, которых по разным причинам не взяли на маневры, при двух унтерах. Как раз в караул ходить и внутренний наряд нести.
Бесцельно посидев в ротной канцелярии, Сергей переоделся в комбинезон и вышел во двор, взгляд наткнулся на знакомую фигуру.
— Сарычев, а ты как тут оказался?
— Сегодня утром ногу подвернул, Ваше благородие, фельдшер меня и оставил.
Резонно, хромому на маневрах делать нечего. Сергей на секунду задумался.
— С ногой совсем плохо? Двигаться можешь?
— Могу, ваше благородие, болит, но терпимо.
— Тогда пошли со мной, поможешь.
Посреди мастерских на здоровенных чурбаках громоздилась рама будущего трактора. Возле рамы аккуратной стопкой лежали баббитовые вкладыши подшипников.
— Ну что, начнем, пожалуй…
Пыхтящий черным угольным дымом паровоз зашипел контрпаром, эшелон, замедляя ход, лязгнул буферами и замер у разгрузочного пандуса. Не дожидаясь полной остановки, из вагонов повалили солдаты и унтеры, растворяясь в разноцветной толпе. Только часовой на последней платформе остался недвижим. Техника на платформах потемнела и потускнела, то ли от дальней дороги, то ли от маневров.