Капитан кивнул:
— Заводи!
Заряжающий повернул рукоятку в переборке моторного отсека, не успевший остыть двигатель наполнил танк шумом и приличной вибрацией. Все, теперь только жестами. Зато добавился прохладный ветерок, вентиляция начала освобождать боевое отделение от нагревшегося воздуха. На ходу вибрация стала меньше, но начались жесткие толчки при движении по неровной местности и лязг гусениц. Препятствие — огромная яма, имитирующая воронку от тяжелого снаряда. Танк осторожно выбрался на край, перевалил через него и с заблокированными гусеницами сполз вниз.
— Газу!
Никто Сергея услышать не мог, но опытный Иваныч не подвел, включил фрикцион и поддал оборотов точно в нужный момент. Тут не до перегрева, двигатель буквально завывал, но уверенно тянул тяжелую броневую коробку вверх. Танк еще раз качнулся, принимая горизонтальное положение, и уверенно вернулся обратно.
Капитан спрыгнул на землю, стянул шлем и потер голову — похоже, все-таки успел обо что-то приложиться.
— И как вы только такое выдерживаете?
— Привычка, господин капитан. Это вы еще при стрельбе из пушки не присутствовали.
— Петр Иванович.
Капитан протянул руку.
— Сергей Николаевич.
— Рад знакомству. Сергей Николаевич, забронируйте мне место в вашем танке на завтрашних стрельбах.
— Всенепременно, Петр Иванович.
Комиссия настаивала на стрельбе с ходу. Сергей пытался доказать, что это будет бесполезный расход снарядов, но генерал и полковники настояли на своем.
— Готовы, Петр Иванович?
Капитан кивнул.
— Заводи!
Пассажирских мест в танке не предусмотрено, капитан выполнял обязанности заряжающего, ему и пришлось крутить заводную рукоятку, стоя на коленях и не имея потом возможности встать в полный рост. Танк неторопливо двинулся по полю, теперь все зависело от наводчика. Дистанция до самого дальнего щита не превышала шестисот метров. Гах! Мимо. Лязгнул затвор, в нос шибануло вонью сгоревшего пороха, но вентиляция быстро справилась с нею. Гах! Опять мимо. Теперь по ближнему щиту. Гах! Вроде, снаряд задел край щита. Гах! Промазали. Танк остановился, распахнулись люки, экипаж выбрался из раскаленного нутра на свежий воздух.
— Щит в прицеле скачет, хрен попадешь, — пожаловался Рябов.
Сергей отправился к комиссии, танк пополз обратно на исходную. Ближний щит они все-таки задели, выбив из верхней доски небольшой кусок дерева.
— Стреляйте, как вы предлагали, — разрешил председатель.
С лязгом захлопнулись люки.
— Заводи!
Танк опять ползет по неровному, кочковатому полю. Сергей пихнул Иваныча в шею, танк замер. Трехсекундная пауза. Гах! Возле черного круга, обозначающего центр мишени, появилась аккуратная круглая дыра. Сразу после выстрела Ерофеев тронул танк без команды. Толчок, остановка. Гах! Есть еще одна дырка! Сергей жестами показал, что пора переключаться на вторую мишень. Рябов кивнул, капитан дослал в ствол следующий патрон и закрыл затвор. Короткая! Гах! Дистанция для опытного наводчика детская, правда, и настильность стрельбы у противоштурмовой пушки невелика. Гах! Затвор послушно выбросил горячую гильзу, отравившую атмосферу боевого отделения пороховой вонью, но Сергей уже открыл командирский люк и подставил потное лицо свежему ветерку.