— Никак нет, темно было.
— Болван!
На самом деле невелика беда. С неисправным танком на буксире далеко не уйдут, а дорог тут мало, никуда не денутся. Значит, найти и доложить. Нет, не так! Отправить казаков на поиски, а самому с докладом — к генералу. Во-первых, кто-нибудь может опередить, а упускать такой момент для стремительного взлета своей карьеры Кондратьев не собирался. Ведь перспективы открывались широчайшие: техника из будущего, оружие, люди. Дух захватывало. И он, капитан Кондратьев, нашел их первым. Во-вторых, неисправную машину потребуется эвакуировать по железной дороге, без письменного приказа командира корпуса никто вагоны не выделит. Русские войска отступают, страшно подумать, что хоть один танк достанется японцам. Капитан выглянул из фанзы:
— Клейнбурга ко мне, бегом! — И, повернувшись к Васюкову, спросил: — На лошади ездить умеешь?
— Так точно!
Одной проблемой меньше. Подпоручик явился быстро, будто возле двери ждал.
— Александр Вильгельмович, принимайте командование над обозом и ведите его к Телину, здесь уже недалеко.
— Есть! А вы куда же?
— Обстоятельства изменились, я в Телин, срочно. Да, казачков я у вас заберу.
Подпоручик бросил взгляд на Васюкова, но догадки оставил при себе.
— Разрешите идти?
— Идите. И урядника пришлите ко мне.
Капитанский приказ бородатому уряднику не понравился. Люди и лошади устали, а тут гнать их неведомо куда. И зачем? Машины железные, мерзко воняющие, искать. Однако возразить решительно настроенному офицеру не осмелился, три парных дозора направились в обратный путь. Остальные с Кондратьевым и Васюковым поспешили в Телин, где, по предположению капитана, должен был находиться штаб корпуса. Ноги заряжающего, сидящего на низкорослой казачьей лошадке, едва не задевали землю, но никто над ним не смеялся, не до того было. А лошадь все-таки жалко.
Мать, мать, мать! Твою перемять! Неудачи продолжали преследовать взвод. Едва тронулись в путь, как заглох двигатель командирского танка. Ерофеев нырнул в дизельные потроха и вынес вердикт:
— Тээнвэдэ.
— Починить можно?
Иваныч только покачал головой. Приехали! И что теперь? Взрывать одну из машин и оставлять ее японцам? Думай, лейтенант, думай, доказывай, что не зря офицерские погоны на плечах носишь. А если последний танк сломается? Он ведь те же семь с лишним сотен километров на гусеницы намотал, что и остальные, а нагрузки на двигатель и трансмиссию при буксировке двойные.
Карта. Лист обычной бумаги, толстые линии, тонкие, пунктирные, значки условные, циферки, буковки. Километры гор, спрессованные в сантиметры гладкой бумаги. Помоги, карта, подскажи выход! Молчит разрисованный лист, не дает ответа. Ищи сам, лейтенант. А он уже нашел тонкую пунктирную линию, упирающуюся в прямоугольник полустанка, для названия которого не нашлось даже места. Но что скрывается за этой едва заметной линией? Узкая тропа, по которой только на ишаке можно проехать? Или дорога, вполне проходимая даже для средних танков? Или карта врет, нет там никакого прохода? Пока сам не увидишь, не узнаешь, что это — путь к спасению или дорога в ловушку.