Леруа перемену в собеседнике не заметил, продолжил расписывать перспективу служебного роста и сопутствующие ей блага, пока не нарвался на жесткое замечание Мирошкина:
— Все это, конечно, хорошо, только об одном вы забыли.
— Это о чем же?
— Через двенадцать лет царя скинут.
Удар, прямо скажем, был ниже пояса, но капитан быстро нашелся:
— А вот этого прискорбного развития событий мы надеемся избежать. С вашей, между прочим, помощью.
— В этом деле я вам не помощник, — категорически заявил Мирошкин.
Леруа на мгновение споткнулся, но быстро сориентировался, уловив решительный настрой оппонента в этом вопросе, и решил перевести разговор на более приятную для того тему.
— Настаивать не буду, с вами или без вас, но этот вопрос мы решим. А вы собирайтесь.
— Куда?
— Как куда? К невесте, конечно! Она уж, поди, вся заждалась. Да и со свадьбой тянуть дальше некуда. Или уже передумали?
— Нет, не передумал.
— Эшелон до Мукдена уходит через час, поторопитесь.
Мирошкин ушел собираться и прощаться. Леруа подошел к столу, задумчиво перебрал бумаги. Упрямый клиент попался, ну да ничего, никуда он теперь не денется, вот погоны наденет, присягу примет — тогда и продолжим разговор.
Отъезд Мирошкина еще несколько дней будоражил умы и служил главной темой для разговоров, потом постепенно отошел на второй план, на первый вышли переговоры в Портсмуте.
— Интересно, отдадут япошкам половину Сахалина или нет?
Почему-то именно этот вопрос волновал танкистов больше, чем насущные ежедневные проблемы. Казалось бы, какая им разница, о чем договорятся дипломаты в далеком заокеанском городе, а они спорили до хрипоты. Возможно, это от того, что других новостей не было. Боевые действия практически прекратились, даже небольшие перестрелки с японцами стали редкостью. В заключение очередного спора Сергей попытался вставить свое веское слово, пусть и пессимистичное:
— Судя по тому, что мы тут видели, царские дипломаты Южный Сахалин опять просрут.
28 августа по всем частям разнеслась весть о заключении перемирия, последний акт позорнейшей драмы под названием Русско-японская война был завершен. Началось томительное ожидание демобилизации. Мобилизованные солдаты и кадровые офицеры были едины в своем желании покинуть Маньчжурию как можно быстрее. Взвод тоже бы к ним присоединился, но Путиловский завод, похоже, приступил к выполнению заказов на платформы только после заключения перемирия.
— Корпус наш в Маньчжурию прибыл одним из последних, — рассуждал штабс-капитан Петров, — а, следовательно, на скорое возвращение в Россию нам рассчитывать не приходится.