— Посмотри! — насмешливо сказал он, протягивая его Андреа. — Мои инициалы! Мой нож!
— Ты! — Андреа задохнулась от страха. — Это был ты!
— Нет, — отчетливо произнес Лео. — Я потерял нож дня два назад… а кто-то, очевидно, нашел… И я догадываюсь, кто это был!
— Кто? — спросила Андреа.
— Это мое дело, — тихо ответил Лео.
— Но и мое тоже, не так ли? — дерзко возразила она, хотя от такой смелости ее сердце неистово билось. — Кроме того, все это звучит не особенно убедительно, и мне бы хотелось знать, не выхожу ли я замуж за… за убийцу!
Рука Лео взлетела, и тонкое запястье девушки оказалось в стальных тисках. Грубо притянув ее к себе, он сказал с убийственным спокойствием:
— Есть два урока, которые должна выучить каждая женщина рода Тревейнов. Первый — безусловно повиноваться своему мужу и никогда не обсуждать его поступков. — Он больнее сжал ее руку. — Будь уверена, Андреа, ты его запомнишь!
— Но… — робко начала она.
— Не должно быть никаких «но»… тем более у тебя нет шанса нарушить свое обещание выйти за меня замуж и даровать свою благосклонность нашему дорогому кузену Саймону. Так что другой урок, моя дорогая, состоит в том, что мы, мужчины Тревейны, требуем от своих женщин преданности… и хорошо заботимся об этом!
— Но я никогда не думала о подобных вещах… и Саймон тоже… это абсурд… — Андреа говорила бессвязно, запинаясь на каждом слове.
Лео тихо рассмеялся.
— Меня не интересует, думала ты или нет! — заявил он. — Ты принадлежишь мне, и я не намерен уступать тебя Саймону или кому-то еще. Поняла? Ты — моя собственность! — Внезапно он отпустил ее запястье, притянул девушку к себе и крепко прижал к своей мощной груди не знающими ни жалости, ни нежности руками. — И на тот случай, если у тебя остались хоть какие-то сомнения на этот счет, — медленно произнес он, — я преподнесу тебе еще один урок!
Он грубо запрокинул голову девушки и впился в ее губы таким зверским поцелуем, что Андреа чуть не закричала от боли, но не позволила себе издать ни звука. Когда наконец Лео отпустил ее, глаза Андреа казались темными омутами, такими же непостижимыми, как ее бледное, лишенное всякого выражения лицо.
— Думаю, теперь ты запомнишь, — сказал Лео, щелкнув указательным пальцем по подбородку девушки, и, тихо напевая, медленно вышел из кабинета.
Андреа узнала слова из песни Саймона…
Но до самой своей могилы
Буду предан я только ей…
Девушка закрыла глаза и покачнулась. Она знала — Лео насмехается над ней. Делает из нее посмешище, потому что, несмотря на ее протест, все еще уверен, что она влюбилась в Саймона.