Москвы знает. Человек от природы бесхитростный и поместному
шчыры[121]отдаст все с радостью и без оговорок. Тем более что «выгода налицо»: вместо одной Республики — сразу шесть областей.
У второго — достаточный аппаратный опыт и авторитет, чтобы за ним пошли силовые структуры и администрации на местах. Он бы и расставил всех так, чтобы организм сразу начал функционировать.
Оба вполне подходили еще и потому, что их пришествие сразу успокоило бы чиновников: кому же не хочется дожить свой век без репрессий!..
— Это только начало плана, — поспешил пояснить Дудинскас, увидев, как Столяр насупился.
— Нужен буфер, — авторитетно подтвердил Хащ. — Иначе сразу сомнут.
— Хорошо, — сказал Столяр после паузы. — А что дальше?
— А дальше... — Виктор Евгеньевич заговорил торжественно, словно запел со сцены. — В соответствии с предлагаемым вариантом сценария дальше должна начаться демократическая выборная кампания, которую будет проводить хорошо известный вам Виктор Илларионович Столяр. Получив, наконец, свободу ее проведения — от Москвы...
— И бабки на ее проведение — от Запада, — подхватил Юра Хащ. — Ну и от всех наших бизнесменов, ориентированных, естественно, на Запад. Кроме тех, кто работал под Павлом Павловичем Титюней и, естественно, ориентированы вовнутрь.
Короче, Республику — в Европу... Столяр долго сидел, опустив голову. Потом поднялся и спросил хозяина:
— Может, нужно поколоть дрова? К приезду иностранного гостя. Топор у тебя есть? Надо бы подразмяться.
Дрова были наколоты впрок. Но и топор в хозяйстве был.
«что вы хотите?»
— И я даже знаю, кто на этих выборах победит, — сказал Хащ, перебирая поленницу березовых кругляков и подбрасывая Виктору Илларионовичу те, что посучковатей. — Естественно, не высунувшись раньше времени. И выставив свою кандидатуру в последний решающий момент. Ну это — вопрос технологии...
Столяр, занятый дровами, не ответил. Он думал о предстоящем разговоре.
Конечно же он вынужден ориентироваться на Россию... Все решается именно там. Но, раз-другой туда прокатившись, какие-то ходы прокачав, он сразу почувствовал настороженность. Видеть Республику европейским и независимым государством, от чего отступать он не намерен, там не больно хотят... По плану, который ему только что изложили, выходило, что не Москву надо агитировать, не там представляться послушным (что вряд ли возможно — с его намерениями), а сразу продемонстрировать западным дипломатам свою решимость поворачивать оглобли к Европе... Если дипломаты ему поверят, то их, а за ними и руководство их стран можно, пожалуй, убедить и в том, что успех выборной кампании будет предрешен, если здесь