Джиллиан ощутила резкую боль.
– Девлин! – В ее голосе смешались гнев, отчаяние и недоверие.
Девлин помедлил и повернулся:
– Что?
– Если ты сейчас уйдешь, завтра я с тобой никуда не поеду.
Джиллиан сама не поняла, что заставило ее произнести эти слова. Она прикусила язык, но было уже поздно.
Разделенные несколькими футами – с таким же успехом они могли стоять на разных краях пропасти, – они смотрели друг на друга.
Девлин безразлично поднял одно плечо.
– Ну что ж, может быть, это даже к лучшему, – негромко произнес он. – Спокойной ночи, Джиллиан.
Спустя несколько часов Джиллиан чувствовала себя как выжатый лимон. Убедив Джеми войти, она разбудила мать, и две женщины накормили ребенка и смыли следы крови с его лица. Очищенный от крови и грязи, порез уже не казался таким страшным. Обработав его антисептиком, Джиллиан наложила на рану пластырь.
Еще через полчаса приехал шериф. Опустившись перед Джеми на корточки, он мягко спросил:
– Ты видишь мой значок, сынок? – Джеми кивнул. Его глаза слипались. Шериф выпрямился и взял его на руки. – Этот значок означает – со мной ты в безопасности.
– Вы оставите меня с мисс Джиллиан?
– Нет. В другом месте, куда мы поедем, тебе понравится. Эти люди позаботятся о тебе, пока мы будем думать, что делать с тобой дальше.
Джеми зевнул и положил голову на плечо шерифа:
– Ладно. А как вы думаете, у них найдется для меня немного сладкой ваты?
* * *
Было уже два часа ночи, когда Дорин озабоченно взглянула на дочь:
– Иди спать, милая. И не волнуйся за Джеми. Ты все сделала правильно. С ним все будет хорошо.
Джиллиан кивнула и с благодарностью взглянула на мать:
– Знаю, мама. Но это лишь малая часть того, что мне хотелось бы сделать. – Джиллиан встала, чувствуя усталость во всем теле. – Доброй ночи. Извини, что разбудила.
Дорин прошла за ней по коридору и остановилась в дверях ее спальни:
– Завтра я могу опоздать, они поймут. – Неожиданно ее лоб прорезала морщинка. – А как ты вернулась домой? Разве Девлин тебя не подвез? Он не видел Джеми?
– Нет. К тому времени он уже уехал, – солгала Джиллиан, не в силах признаться матери: мужчина, в которого она, к несчастью, влюбилась, оказался эгоистичным и бессердечным типом.
Дорин кивнула и прошла к себе. Джиллиан закрыла дверь, забралась в постель и в слезах уснула.
Проснулась она через несколько часов. Лежа на постели и глядя в потолок, Джиллиан спрашивала себя: «Как я могла так жестоко ошибиться на его счет? Только если полюбила его… Ведь недаром говорят – любовь слепа. Нет, нет, – принялась уговаривать она себя, – я не могла в него влюбиться. Разве можно любить бесчувственного чурбана? Я просто приняла желание за любовь, вот и все».