Тщательно контролируя выражение лица, Джина не спеша проглотила еду и деликатно прикоснулась салфеткой к губам.
— Я думаю, это не нашего ума дело. Если это правда, я сочувствую ему и надеюсь, что он отдыхает и выздоравливает.
— Мне не нравится мысль, что мы не сможем закончить нашу работу, если ранение действительно уложило его в постель. Мы работали как проклятые два месяца! Не хочу, чтобы это пошло насмарку.
Джина больше не могла сдерживаться. Она вскочила и гневно уставилась на своего коллегу.
— Ты вообще когда-нибудь думаешь о ком-нибудь, кроме самого себя?! Тебе оплатили путешествие первым классом, здесь нас принимают как почетных гостей, не говоря уже о внушительном авансе за исследование, который мы получили. Я бы не сказала, что это «насмарку», ты так не думаешь?
Швырнув салфетку на стол, Джина удалилась.
Захир работал у себя в кабинете, когда до него донесся женский смех. Озадаченный, он подошел к узкому окну, украшенному мозаикой, и выглянул наружу. В уютном дворике за мраморным столом сидели две женщины, укрытые от дневного зноя белым шелковым балдахином. Одна из них была в традиционном черном наряде вдовы, другая — в длинном коралловом платье с широкой белой накидкой и в нелепой соломенной шляпе, которая вызвала у него улыбку.
Увидев их вместе, явно довольных обществом друг друга, Захир обрадовался. Редко он испытывал такое удовольствие от того, что видел и слышал. Неожиданно для себя он оказался снаружи, приближаясь к столику. Когда они начали подниматься, он сделал им знак оставаться на местах.
— Я уже боялся, что никогда не увижу твоей улыбки, не услышу твоего смеха, сестренка.
— Это все Джина. Видишь, как она хорошо на меня действует? Она не только умна и добра, но и наделена прекрасным чувством юмора.
— Правда? — Заинтересованный взгляд Захира устремился на Джину.
— Добрый день, ваше величество, — пробормотала она.
— Вы прекрасно выглядите, доктор Коллинз, — улыбнулся он. — Словно роза, выкопанная в английском саду и вновь посаженная здесь, в пустыне.
— Такая роза, наверное, не выжила бы здесь, на жаре.
— Окруженная заботой и уходом опытного садовника, вне сомнения, она бы зацвела.
Захир невольно забыл обо всем, подпав под ее чары. Кожа покрылась мурашками, вожделение томило его. Его не волновало даже то, что на него смотрит сестра.
— Я оставлю вас, чтобы не мешать вашей беседе. Приношу извинения, что побеспокоил вас, — проговорил он, резко повернулся и ушел прочь.
Когда его шаги гулко отзвучали на каменных плитах двора, Фарида нахмурилась:
— Мой брат сегодня не похож на самого себя. Может, он совсем не спал из-за ран. Ты знаешь, что его ранили в перестрелке с мятежниками пару дней назад?