! Посмотрим, князь, какой чин дадите вы нашему молодому артисту в армии божественной…
— Не пейте более, доктор, — заметил князь с некоторым неудовольствием, — вы чуть-чуть не назвали ее!
— О, нет! — сказал доктор, показывая пантомимой, что запирает себе рот. — А с каких, однако, пор доктор не может безнаказанно опорожнить все бутылки, которые помещаются на столе?
— Что касается до чина, — снова начал князь, — я сейчас же произвел бы нашего нового друга в полковники, потому что он уже показал себя. Знаете ли вы о том, что ваше приключение на via Aurelia наделало шуму, не скажу в Риме, в этом огромном вместилище, где человеческий голос скорее замирает, чем здесь, но в той привилегированной сфере, где можно говорить о чем-нибудь, хотя бы, например, о происшествиях на больших дорогах. Вы, кажется, хорошо отделали одного полицейского агента, который вместо исполнения своей обязанности грабил путешественников. Его побранили, пригрозили и простили, потому что это был драгоценный человек для ловли беглецов. Ему-то поручено следить за нами; но он при этом не забыл своих личных дел и постарался отомстить вам ложными доносами.
— Нам говорили, — сказал доктор, — о некоем Мазолино, и потом еще об одном скоте ejusdem farinae, который подстерегал и вас, и следил за нами, но нам удалось обмануть его. Кажется, его называли Тарталья.
— Эччеленца, — отозвался Тарталья, который усердно занимался перемыванием стаканов в фонтане, и, услыхав свое имя, думал, что его кличут.
— А, так это он? — воскликнули с хохотом князь и доктор.
— Да вы, господин Вальрег, терпите подле себя самую отъявленную каналью в целом здешнем краю.
Напрасно я старался уверить их в преданности ко мне Тартальи; слова доктора услыхал повар Орландо, который воскликнул в свою очередь:
— Cristo, если б я не боялся испортить яичницу, я бы затопил печь этим негодяем!
— Шпион, шпион! — заревел басом поваренок.
— Шпион! — подхватил тенором камердинер.
— В воду, в воду его! — запищал грум Карлино.
Эта мысль всем понравилась. Человек, которого я видел около лошадей и который оказался слугой доктора, присоединился к прочим; в одно мгновенье Тарталья был схвачен и отнесен к большому резервуару, куда хотели погрузить его. Вынужденный вмешаться в это дело, я не без труда успел выручить его. Когда я объяснил причины моего доверия к нему, князь удостоил его помилования, что возбудило против меня ропот всей его прислуги.
— Оставьте его! — сказал доктор, — Через два часа нас здесь не будет. Этот негодяй, хочет не хочет, должен будет следовать за нами до тех пор, пока мы не переступим за границу.