Флоридский резко бросил руку с микрофоном за спину. Он понял, что его надули. Ну не мог доктор Канторович написать такого письма прапорщику Остапенко. Жестом Стас предложил публике посмотреть на экран. Человечек с повадками бессмертного комедианта снова задвигался, замахал руками, заговорил.
— Таркинцы решили вступить с Ростовцевым в мирные переговоры. Парламентёром к нему направили полевого командира Мурадова, которого Ростовцев тут же посадил в подвал, объявил заложником и потребовал чудовищный выкуп — два с половиной миллиона долларов. Такая сумма была ему предоставлена. Впоследствии никто не мог объяснить мне, куда девались эти деньги. Очевидно, Ростовцев попросту прикарманил их.
— Во, блин, молодец! — не выдержал кто-то на галёрке.
Гражданин мира исчез за моделью атома, а появившийся на экране вслед за ним первый вице-премьер таркинского правительства Мурадов, красивый молодой мужчина в папахе полуметровой высоты заявил, что всё было именно так, как сказал господин Гольдиман.
Оператор высветил на экран увеличенное до невероятных размеров фото, иллюстрировавшее статью покойного Славы Бутова «Последний солдат империи».
Зал слова загудел. Флоридский выждал секунду, а затем возвестил, театрально улыбнувшись:
— Два миллиона мы обнаружили! Всем известный генерал Рогачёв, пребывающий ныне в отставке и находящийся на лечении в госпитале имени Бурденко, рассказал нашему корреспонденту, что Ростовцев передал ему два миллиона долларов, которые он, Рогачёв, истратил на приобретение продовольствия для солдат и офицеров своего корпуса. Рогачёв готов предъявить соответствующие финансовые документы на указанную сумму. Что же касается остальных денег… Да Бог с ними! Что такое полмиллиона зелёных, когда речь идёт о судьбах Отечества?!
В горле Стаса развернулась и мгновенно свернулась ядовитая гадюка-издёвка. Михаил Николаевич жестом подозвал его к себе.
— Что-то хочет сказать Центр общественных связей разведки.
— Центр общественных связей уполномочен заявить, что Ростовцев истратил названную вами сумму не на личные нужды, а во благо России.
— Милейший Михаил Николаевич! Наши телезрители предпочитают конкретику.
— Боюсь, что ваши телезрители смогут узнать конкретику по данному вопросу лишь в середине следующего века, а, может быть, и позже.
— Так! Ведомственная тайна! Послушаем мнения собравшихся в этом зале.
Флоридский быстро прошёлся по кругу, тыча микрофон кому придётся. В публике он был уверен. Первые ряды занимали сплошь свои людишки. И чего только не выплюнули они на голову дяди Лёши!