— Все, Катон, пойдем. Здесь мы больше ничего не узнаем.
Перед тем как дверь закрылась, Скрофа крикнул:
— Прошу, выпустите меня из этой клетки! Клянусь, я не доставлю хлопот.
Макрон недолго подумал над просьбой и покачал головой.
— Прости. Мне нужны полная верность и подчинение бойцов. Если они увидят, что ты разгуливаешь по форту, они только запутаются. Придется тебе оставаться здесь. Как говорится, с глаз долой… По крайней мере, на время. Так будет лучше.
Макрон закрыл за собой дверь и вернул на место засов, а Скрофа принялся кричать, что над ним издеваются. Макрон повернулся к охране.
— Если будет орать долго, разрешаю его выпороть.
— Так точно, командир. Спасибо, командир.
— Пойдем, Катон.
Они поднялись из подвала в штаб-квартиру.
— Что теперь? — спросил Катон. — Лонгин предупрежден, что Нарцисс интересуется им. Он настороже и наверняка заметает следы. Мы не наберем достаточно доказательств, чтобы предъявить обвинение. Скрофа подтвердит только, что ему приказали проявлять жестокость. Худшее, в чем Нарцисс сможет обвинить Лонгина, — некомпетентность.
— Этого достаточно, чтобы снять его с должности.
— Возможно.
— Так что нам теперь делать?
— Я предлагаю сосредоточиться на Баннусе. Если уничтожим его, то восстановим мир в округе и сорвем любые попытки Лонгина затребовать подкрепление.
— Значит, Баннус, — кивнул Макрон. — Поговорим утром. Я так устал, что еле мозги ворочаются. И тебе, Катон, лучше хорошенько выспаться. Чувствую я, что какое-то время нам будет не до отдыха. Лучше сейчас отдохнуть впрок.
— Слушаюсь, командир.
Макрон слабо улыбнулся.
— Да ладно. Оставь формальности, когда никого нет поблизости.
Катон кивком указал за спину Макрону — тот обернулся и увидел смутную фигуру знаменосца, охраняющего вход в святилище, где хранились штандарты когорты. Макрон прочистил горло и официальным тоном произнес:
— Отлично, центурион. Я отправляюсь спать. Увидимся утром.
— Так точно, командир. — Катон отсалютовал, и Макрон, повернувшись, устало вышел из здания и отправился в свою квартиру. Добравшись до дома префекта, он рухнул в койку, на мгновение прикрыл глаза и тут же уснул — так крепко, что даже не почувствовал, как слуга Скрофы стащил с него сапоги, перенес ноги на койку и укрыл Макрона толстым одеялом. Как только слуга прикрыл за собой дверь, в комнате зазвучал глубокий переливчатый храп.
Макрон проснулся поздним утром, проклиная себя, что не распорядился разбудить его на рассвете. Он не желал уподобляться прежнему префекту. Макрон гордился тем, что жил жизнью простых солдат, которыми командовал, и вышел из квартиры в дурном настроении, не притронувшись к еде, приготовленной слугой в столовой. Когда Макрон вошел в кабинет префекта в штаб-квартире, его уже ждал Катон, склонившийся над картой, расстеленной на столе.