— Что ты хочешь сказать, мама?
Она замолчала и повернулась ко мне лицом, и я подумал: вот оно.
— Ничего. Я лишь не хочу, чтобы Дейзи пострадала, вот и все. Как и ты, я полагаю.
Так вот в чем дело. Она назначила тетю Ник на роль зла. Вот что означает история с пирогом. И все же приятно было видеть, что мать хоть как-то пытается обрести контроль над своей жизнью. А может быть, она права. Может, тетя Ник — зло. Она нечестна, это уж точно. И, сколько я ее помню, всегда старалась контролировать Дейзи. Дейзи просто этого не понимает, хотя ее вины тут нет. Я подумал о том, что тетя Ник может сделать с Дейзи, и все внутри меня застыло.
— Нет, — сказал я. — Я этого не допущу.
— Разумеется, не допустишь, — ответила мать, оправляя платье. — Твоя тетя Ник временами бывает такой упрямой. Иногда таким людям приходится втолковывать, что их поведение может быть опасно. Понимаешь, о чем я?
Я знал, что задумала мать. Она не слишком-то хороша в этой игре. Отец был куда более умелым игроком, я наблюдал, как он проделывает это снова и снова, когда был ребенком. Своего рода мастер длинной аферы. Но когда я понял, что играет он ради пустяков, то потерял к нему уважение. Поиски сущности одной мертвой актрисы едва ли тянут на дело всей жизни.
Прежде чем решать, как поступить с проблемой тети Ник, необходимо выяснить положение вещей. Мне стало ясно, что я отвлекся и бросил приглядывать за своей семьей. Во-первых, моя мать, похоже, опять слетела с катушек. Это не моя проблема, но может стать ею, если возникнет нужда в уходе за ней. И если дело в тете Ник, что ж, значит, нужно что-то предпринять и исправить. Она моя мать, в конце концов.
И разумеется, Дейзи. Еще одна забота.
Я начал свое исследование во время коктейлей. Первым делом заметил: моя мать пьет, а Тайлер ведет себя как обычно.
— Спасибо, Тайлер, — сказала мама. — Так мило с твоей стороны привезти Эда на мой скромный праздник.
— Рад услужить, — ответил он, что, разумеется, было не так. — Ник знала, как вас это порадует. Где ты был, старик? В Айове? Домохозяйки и пылесосы?
Я еле удержался от улыбки. Если бы он только знал.
— Да, — ответил я. — Домохозяйки и пылесосы.
Я представил, как он будет смотреться с пластиковым пакетом на голове. Выйдет ли что-то на поверхность или он испустит один дурацкий вздох — и все закончится?
Когда в комнату вошла тетя Ник, я заметил, что взгляд Тайлера притягивается к ней будто магнитом. Сперва он посмотрел на ее ноги. Потом на ее груди. А потом не отрывал глаз от ее лица.
Тетя Ник сказала что-то про то, как она ненавидит званые ужины, что было неправдой, и все тело Тайлера задвигалось в ритм ее словам. Руки ерошат волосы, лицо расплывается в улыбке, бедра разворачиваются в ее сторону.