А я думал о ней неустанно. О той ночи, восемь лет назад. Ночи, когда мир для меня вдруг оказался в фокусе. К тому моменту я смутно догадывался, в чем главный смысл, но когда он убил ее, я просто не поверил увиденному. Какой-то восторг охватил меня, это было так близко к любви — ближе, чем я когда-либо чувствовал.
Я наблюдал за ними все лето, наведывался в то секретное место, пока Дейзи тренировалась в теннисном клубе, — просто чтобы побыть там и подумать. Я собрал кое-какие вещицы: браслет, который девушка потеряла во время одного из их свиданий, пачку сигарет, выпавшую из его кармана. Я был околдован этими двумя. Они были как животные, животные без кожи, изменчивые, исходящие хрипами и стонами. Иногда ее вскрики походили на пение. Меня восхищала его жестокость. Я видел что-то похожее — примерно так вел себя с моей матерью Билл Фокс, но мать была такая пассивная, точно слова его к ней не имели отношения. Ты настоящая шлюха. Елена была другой. Казалось, она желает жестокости, словно жестокость освобождала ее. Я был будто околдованный. Разумеется, колдовство слегка рассеялось, когда дядя Хьюз застукал меня. Но потом он уехал в город и стал снова жить там сам по себе, ведь только этого ему и хотелось, так что все обошлось.
В ту ночь я снова последовал за ними к теннисным кортам. Они спорили на тропинке, этот спор я слышал и прежде. Она хотела, чтобы он бросил жену, а он говорил, что ему нужно время. Даже я понимал, что это ложь. А она не сомневалась в этом. И тогда она разозлилась и ударила его. А он все толкал ее вперед по тропинке, пока они не очутились у хижины.
И тут она начала умолять. Это было ошибкой. Он ударил ее, она заплакала, а он принялся сдирать с нее одежду. Я подумал, что все закончится как обычно. Но она стала сопротивляться. Я стоял в каких-то пятнадцати футах от них, но было темно, меня удивило, что драка так напоминает секс. Он со стоном рухнул на землю, потому что она пнула его между ног. Скрючившись на земле, он обзывал ее самыми грязными словами, — должно быть, тогда-то он и подобрал камень, а потом вскочил и набросился на нее, схватил за волосы одной рукой, дернул вниз, а другой рукой ударил по голове.
Она лишь раз вскрикнула.
Но он продолжал повторять: вонючая сука, вонючая латинская сука. И бить ее снова и снова — хрясь, хрясь.
Вдруг он остановился. Посмотрел на камень в своей руке, точно не понимая, откуда он взялся. На нее посмотрел. Я слышал его тяжелое дыхание. Он потряс ее, слегка — будто хотел разбудить, вырвать из кошмара. А она тихо забулькала, застонала. И тогда он сел на нее верхом, сжал пальцами горло и выдавил из нее жизнь.