— Господи, — говорит она. — Ты чего так дергаешь глазами?
Она наклоняется, касается ладонью моей щеки и целует меня в губы. Поцелуй легкий, как прикосновение бабочки.
— Прости, что не навещала. Было очень грустно. Но теперь мне лучше.
Ее светлые волосы стали короче и теперь похожи на нимб. Она рассматривает комнату.
— Здесь так душно. Почему они не откроют окно?
Она садится на стул возле кровати.
— Итак, Эд Льюис, мне сказали, ты с нами больше не разговариваешь. В чем дело, тебе кошка язык откусила?
Я улыбаюсь.
— Маловато, — говорит Дейзи. — Теперь меня так просто не возьмешь.
Она открывает холщовую сумку, и я вспоминаю историю про теннис.
— Поскольку я уверена, что ты уже слышал все подробности моей отвратительной истории от матери, и раз уж ты не собираешься говорить, я принесла стихи. Подумала, почитаю тебе, если ты захочешь. Или тебе неинтересно?
Я просто смотрю на нее.
— Да? Хорошо.
Она достает книгу, но тут входит медсестра:
— Извините, мисс Дерринджер, но обычно по четвергам мы моем Эду голову. После визита его матери.
— О, — говорит Дейзи, — конечно. А я могу помочь?
— Уверена, он будет рад.
Целое представление — они вынимают меня из кровати и пересаживают в инвалидное кресло. Я немного раздосадован, ведь я мог бы провести это время наедине с Дейзи. Медсестра катит меня в ванную, а Дейзи идет следом. Медсестра прикрепляет поддон к моим плечам и шее, чтобы я не намок.
— Я сейчас полью на волосы, а потом мы их намылим, — говорит медсестра.
Не знаю, почему я не замечал, какие у нее запястья — такие тонкие, прозрачные, почти просвечивают. Я даже имени ее не знаю. Говорю себе, что она достойна внимания.
Чувствую, как теплая вода струится по голове. Смотрю на Дейзи. Она улыбается. Подставляет руку, и медсестра выдавливает ей на ладонь розовое мыло. Дейзи начинает массировать мне голову. Я чувствую ее теплые руки, кончики ее пальцев — у меня начинает покалывать кожу. Пена сползает по лбу и попадает в глаз. Мыло жжет, и указательный палец на правой руке начинает дергаться. Доктор прав, мне нужно прикладывать больше усилий.
— Прости, — со смехом говорит Дейзи. — У меня не слишком хорошо получается, да? Может, я предоставлю это вам, а сама почитаю ему?
Она выходит из ванной и возвращается с книгой.
— Уоллес Стивенс, — сообщает она и показывает мне обложку. — Ну ладно, сейчас посмотрим. — Она листает книгу, слегка улыбаясь чему-то. — О, вот это мне нравится. — Она прислоняется к стене и начинает читать.
В этот дом сны приходят лишь в белых ночных рубашках.[55]
Я слушаю ее голос и думаю, что ничего лучше в своей жизни не слышал. Такой чистый, искренний, гармоничный. Я хочу повторять слова вместе с ней. Пытаюсь вытолкнуть воздух из горла. Ничего не выходит.