Тайлер посмотрел на Дейзи и, пожав плечами, взял Пичес за руку.
— Кажется, мы сможем добыть еще шампанского.
Дейзи не знала, что ответить, но от легкости, с какой он согласился, в груди у нее закололо.
— Ненавижу ее, — с чувством сказала она, как только парочка скрылась из виду. — Не думаю, что когда-нибудь буду ненавидеть кого-нибудь сильнее.
Над ними плыла мелодия «Милой Джорджии Браун».[28]
— Она зануда, — отозвалась Анита. — Но только представь себе, как хорошо тебе станет завтра, когда ты побьешь ее. Думай об этом.
— Могу и не побить. И не надо так говорить, а то еще сглазишь.
Интересно, куда же делся Эд?
— Я не собираюсь ждать вечность за этим старым погребом, — объявила она. — Мы так всю вечеринку пропустим.
— Они скоро вернутся. — Анита придвинулась поближе к Дейзи. — Хочешь, я тебе по руке погадаю? Меня научила мамина подруга.
— Нет, спасибо, — отказалась Дейзи.
— Ну давай, мы сможем узнать, победишь ты или нет.
— Я же сказала тебе, перестань, а то сглазишь. И почему сегодня все такие противные?
Вот бы сесть на велосипед и умчаться в темноту, к Пизес-Пойнт-Уэй, и чтобы ветер с залива свистел в ушах.
Она вскочила:
— Пойдем отыщем их. Здесь только комаров кормить.
Идя вдоль дома, Дейзи пинала мелкий гравий, испытывая странное удовольствие от мысли, что портит свои белые туфельки. Анита брела следом. Дорожка между домом и изгородью была узкой и темной, вечеринка сияла огнями на другой стороне улицы. У Дейзи возникло странное ощущение, какое бывает во сне, когда пытаешься закричать, но никто тебя не слышит.
Она испытала облегчение, дойдя до центральной лужайки, и глубоко вдохнула ночной воздух. Какой-то шорох насторожил ее. И тут она увидела их. Они стояли на террасе, Тайлер склонился к лицу Пичес, ладонь его лежала на ее плече. Разрисованный фонарик покачивался над их головами, японка на нем все расчесывала свои черные волосы, и на миг Дейзи задумалась, как это ей удалось отрастить такие длинные волосы и уложить их такими безупречными кольцами возле ног.
Поцелуй был тихий, лишь «розовое совершенство» в волосах Пичес трепетало на ветру, но в ушах Дейзи нарастал пульсирующий рокот, тихий и оглушающий одновременно, словно она очутилась на дне океана. Она открыла рот — и, в точности как во сне, не смогла издать ни звука.
Она смотрела, как пальцы Пичес скользят по шее Тайлера. Ей хотелось уйти, она знала, что должна уйти, но была будто зачарована. И еще она ощущала какое-то странное не-присутствие. Внезапно ее обожгла острая жажда.
Пичес оторвалась от лица Тайлера и тихо вздохнула. Этот вздох пронзил Дейзи. Она бесшумно попятилась за угол, на цыпочках, как индейцы, вжалась в стену и притиснула к груди ладонь в попытке унять боль. Почему-то вспомнилось перепачканное румянами лицо тети Хелены, красная улыбка матери, пара, танцующая босиком в мокрой траве. Она заплакала.