— А ты играть на самом деле умеешь? — Юнга кивнул на лютню, которая висела у Гарава за спиной.
— Пхых, — издал тот презрительный звук и вздохнул: — Ну вообще-то я только начал учиться. Но зато я пою хорошо.
— Может быть, споёшь? — предложил юнга и предупредил: — Только не про море. Про море в море не поют.
— Спят же все, — оглянулся Гарав.
Гондорец засмеялся:
— Да не услышит никто. Разве что Ульмо поднимется послушать. Но ему-то песни нравятся.
Гарав перекинул чехол вперёд, достал лютню. С удовольствием тронул струны, прислушался к их звучанию, подстроил немного. Устроился удобней, перебрал струны ещё раз, кивнул.
— Слушай. Вот…
Он был доблестным рыцарем эпохи своей.
На походы и битвы свой путь поделил.
И на благо отчизны, принцев и королей
Верой-правдой служить был готов — пока жив.
А она — неприметна средь замковых слуг —
Не годилась на роль дамы сердца никак.
На заре, провожая его в новый путь,
Тайно срезанный локон сжимала в кулак…
Он искал своё счастье за тысячи миль,
Но назад возвращался — пусть злой, но живой…
И она вытирала дорожную пыль
С доспехов его своей нежной рукой…
И не мог он понять, отчего так везло?
Отчего так к нему благосклонна судьба?
…Это просто молилась она за него…
…Это просто она его очень ждала…
[40]— Тебя ждёт на суше девушка? — Гондорец слушал внимательно, даже не шевелясь. — Красивая песня.
— Никто меня не ждёт. — Гарав продолжал наигрывать. — Тебя как зовут-то?
— Вилин сын Раумо, — отозвался тот. — А тебя, оруженосец?
— Гарав. Гарав Ульфойл.
— У тебя эльфийская лютня, Гарав. По звуку слышно…
— Случайно купил, — пояснил Гарав. — Искал хороший инструмент, нашёл очень хороший…
Он боком привалился к флагштоку и замолчал, глядя, как, вздымаясь снова и снова, нос корабля рубит волну.
* * *
Плавание на «Аганалло» вообще-то было однообразным, и очень. Достаточно спокойное море, постоянный ровный попутный ветер — наверное, правду говорили те, кто упоминал, что для потомков нуменорцев ветра на море всегда благоприятны. Берегов не было видно уже на второй день — корабль шёл круто на юг, чтобы обогнуть далеко выдающийся полуостров и войти сразу в большой залив Белфалас. От пассажиров никто совершенно ничего не требовал. А вот команда поднималась в пять утра и до одиннадцати вечера (впрочем, с шестью перерывами — по полчаса на четырёхкратную еду, два часа на дневной сон и час отдыха под вечер) просто так сидящим невозможно было увидеть никого, даже шкипера. Всё время кто-то куда-то лез, что-то где-то чистили и мыли, тянули, отрывали, перебивали, крутили… Гарав от этой суеты и от собственного безделья быстро обалдел, уже на вторые сутки, а на третьи Эйнор совершенно невозмутимо сдал обоих оруженосцев в аренду шкиперу Дану. Не за деньги, конечно, а, надо понимать, ради общего развития и обретения навыков. Но поступок рыцаря Гарава возмутил.